— Уж придумай! — засмеялась она. — Кому, как не тебе! Это ведь ты командор рыцарского ордена Лариски?
Я лишь покрутил головой — некоторые тайны совершенно невозможно хранить, особенно если они вертятся вокруг магических существ. Это у людей слухи могут ползти годами не только из одного княжества в другое, но даже из деревни в деревню, а вот у них не так.
Арчи тем временем совершенно без результата и без какого-либо внятного толка всё пытался разговорить то, что раньше было Даэроном, всё привлекал его внимание но, чем больше проходило времени, тем хуже у него это получалось. Не было в этой сущности так необходимого им сейчас двоим терпения и понимания, прежде всего потому что не было там ясного сознания и ещё — было ему очень больно.
Оно уже рычало в бешенстве на Арчи, не желая слушать его поначалу тихие увещевания, дёргалось и било жгутами тьмы во все стороны, но саламандры держали оборону крепко, хотя в глазах некоторых, что находились лицом к нам, я всё больше видел явственное разочарование.
— А почему он, кстати, чёрный такой? — крикнул я Лете прямо в ухо, с удивлением заметив, что она держит меня уже прямо под руку. — Не злой же был, вроде! Дурной, но не злой! Да и ничего такого, чтобы прямо вот до такой тьмы, сделать он не успел, точно тебе говорю! Не по Сеньке шапка!
— Сам виноват! — тут же откликнулась она, без всякого сочувствия к Даэрону пожимая плечами. — Тут уж мы ни при чём! Пугать нас начал, представляешь?! Но не тем, что из себя представляет — не было у него веры в собственные силы никогда, ни раньше, ни сейчас! Хотя сейчас сам бог велел! А тем, чего боится больше всего на свете сам!
— И что? — я всё ещё не видел связи. Хотя насчёт этого хитрого выверта человеческого сознания знал давно. Боится, допустим, кто-нибудь ножа — значит, и будет пугать всех ножом. А другой, например, пули опасается, или огня. И, если эти два идиота встретятся на синей дороге, то обязательно будет кровь, потому что бояться им, в их понимании, нечего.
— И то! — она притопнула в раздражении на моё непонимание ногой, обутой в огненный сапог, по магическому щиту, заменявшему пол в этом странном месте. Потом ещё и заговорщицки покосилась туда же, нам под ноги, указав мне глазами на бурлящий жидкий камень и на всё то, что находилось под ним. Называть имён, давать определений или хоть как-то обращаться к сердцу мира она категорически не хотела. — Место здесь такое просто, если ты не заметил! Желания некоторые исполняет! Точнее, не исполняет, а усиливает! Захотел — получи, а справишься ты с этим или нет — твои проблемы! Тут мелко не умеют и не понимают, и решения свои не меняют никогда! Вот и всё!
— Мда, — выдохнул я себе под нос и не удержался, почесал свободной рукой затылок, посмотрев на Арчи с сочувствием. Цена неосторожности, я знал, всегда была неоправданно, несправедливо высока. Даже ребёнок может легко заплатить жизнью за то, что просто не посмотрел налево перед тем, как сделать шаг на мостовую, и ни одна высшая сила в этом виновата не будет. Что уж тут говорить про Даэрона — не повезло ему или сам виноват, какая уже теперь, по большому счёту, разница.
Но Арчи нас услышал, и мысли его, скорее всего, были подобны моим, потому что плечи его дрогнули, а голова опустилась. Так он стоял несколько минут, убрав руку от раскалённого добела шара, уже не обращая внимания на заметавшегося в нём того, что раньше было Даэроном, и я его не торопил и не лез к нему со своим сочувствием или помощью, не до того ему было.
— Может, уйдёшь? — когда он уже наконец справился с собой и развернулся ко мне, пряча при этом глаза, спросил я его как можно более понимающе. — Мучить его не буду, обещаю!
— Нет, — сразу же, без всяких пауз или долгих раздумий, отказался он. — Здесь побуду. Вдруг что. Ну, ты понимаешь.
Мне пришлось кивнуть с сожалением, но уговаривать я не стал, потому что и правда понимал его. Нельзя ему сейчас уходить. Была у меня по малолетству как-то собака, помню, пришлось её усыпить, и я тогда убежал во двор, потому что слишком самозабвенно горевал, и этот поступок до сих пор царапал мне душу. Ведь она искала меня глазами, уходя из-за этого в беспокойстве, боли и тоске, а меня, её единственного друга и хозяина, не было с ней рядом в тот самый единственный момент, когда это по-настоящему было нужно. Больше я себе такого не позволял никогда, ни с животными, ни с людьми. А тут всё же не собака, тут человеком раньше было.
— Ты только меня не возненавидь сдуру, — всё же пришлось мне попросить его на всякий случай. — Не я всё это устроил, ты же знаешь.
— В морду дам как-нибудь по пьяни, — грустно усмехнулся в ответ Арчи и наконец-то посмотрел мне прямо в глаза. И взгляд его был нормальный, правильно всё понимающий, без обид на судьбу и прочей малодушной ереси. — И всё. А может, и нет. Может, и пронесёт тебя. Да иди ты уже, не тяни душу!
Я осторожно освободил руку из захвата с интересом наблюдавшей за нами Леты и сделал шаг вперёд, вопросительно глядя ей в глаза. Что ни говори, а последнее слово было за ней. Как бы просто она себя с нами не вела, но понять, что рядом со мной стояла главная среди саламандр, я всё же сумел. И по силе её непомерной, и по всему остальному. Да и в дружине вычислять начальство учили на раз.
— А давай! — весело, совершенно не обращая внимания на чувства мрачного Арчи, улыбнулась мне она. Но не просто так улыбнулась, а словно в предвкушении чего-то необычного. — Действуй, Командор! И помни, ты обещал что-нибудь придумать!
— Ну, — даже поперхнулся я, разворачиваясь вперёд, — тут уж как получится!
П.С. — разбил последнюю главу на две части, и выложил первую, чтобы не затягивать, здесь всё готово. Ну и чтоб понять по отзывам, не слишком ли я увлёкся морализаторством, пока есть возможность всё исправить. Заключительную часть выложу в течении недели, если только не возникнет новых идей.
Глава 29, в которой всё то ли заканчивается, то ли всё только начинается