— Этих лиц и через полчаса здесь будет навалом! — в лучших традициях гномского этикета перебил я его, усилив свой голос магией. Но тут же почему-то решил дать им шанс. Легендарный же штурман передо мной, не хрен собачий. Уважение какое-никакое к самому прославленному своему коллеге у меня всё же было. — Если что-то срочное, жду тебя здесь через пятнадцать минут в компании из трёх персон по твоему выбору. Ясно?
И я совершенно не удивился, увидев, как прославленный флагманский штурман заулыбался и восхищённым жестом пристукнул перед собой своей тростью.
— Наш гном! — во весь голос довольно заявил он своей свите. — Ясно, коротко и по делу! Без этих ваших приплясываний, без эльфийской придури! Жди нас, штурман, через пятнадцать минут, а то и быстрее, разговор один есть!
— Заходи без церемоний! — и я решил быть с ним откровенным до прямоты. — Внимательно выслушаю и по возможности откажу!
— Молоток! — уже разворачиваясь, показал мне большой палец гном и рванул со своей свитой на приличной скорости флагману, откуда кто-то внимательно рассматривал весь этот цирк в подзорную трубу. Я почувствовал близкое присутствие двух корабельных магов из экипажа «Ногарунга», третьему почему-то было на меня наплевать, но они ко мне не лезли, почтительно соблюдая дистанцию, а потому и я не стал наглеть, рассматривая их истинным зрением, а вместо этого коротко поклонился в ту сторону да и захлопнул за собой дверь.
Встретить гномов я решил в штурманской рубке, за своим рабочим столом, не хотел смущать Антоху и тем самым отвлекать его от по-настоящему важных дел. Притащил пять штатных корабельных табуреток, выставил их кругом, да и хватит с них. Кирюха по своему почину накрыл стол всё той же торжественной красной скатертью, притащил заварник, стаканы и пряники, пообещав выдать мне горячий чайник по первой же просьбе, и намылился было накрывать дальше, но я его остановил, потому что в дверь уже колотились, деловито и требовательно.
— Серьёзно свербит-то у них! — по пути к двери объяснил я положение вещей недоумённому Кирюхе и от всей души посоветовал. — Ты вот что, заместитель командора! Ты парадную форму-то надень да наградную планку с погонами нацепи! У гномов так заведено, а то уважения не будет!
— А ты? — Трюмный испарился выполнять поручение. — Тебе принести? А ты как же, в домашнем-то? И в тапочках?
— А мне пофигу, — вполголоса произнёс я и открыл дверь. — Заходите!
Сразу за бортом меня уже ждали четверо незнакомых гномов под предводительством Глоина, а вот примерно двадцать злобных, напоминающих поджарых охранных собак, хирдманнов, расположились по стоянке «Ласточки», взяв её под охрану. Эти четверо были прикинуты не хуже прославленного штурмана, а скорее всего что и лучше, но у меня в глазах зарябило от пышной разноцветности их одежд, приправленных суровыми деталями, вроде редких наплечников, поножей и наручей, а один даже облачился в древнюю дедовскую кирасу. Двое, не считая Глоина Гирополукомпа́са, щеголяли богатющими посохами, а ещё двое пёрли на себе разукрашенные двухлезвийные секиры, причём такие здоровенные, что я всерьёз задумался, пускать ли их с этим церемониальным старьём на борт.
— Держи! — Глоин без слов поднялся по приставной лесенке и сунул мне в морду авоську с тремя полуторалитровыми бутылками гномского самогона, не иначе, царского розливу. — Стаканами обеспечь, салага!
Я до того поразился этому подарку, что не ответил на салагу и без слов посторонился в проходе, лишь дёрнув головой в сторону штурманской рубки, пропуская дорогих гостей. Бутылки эти какой-то искуснейший мастер вырезал из цельных друз горного хрусталя, украсил золотыми медалями и значками, расписал серебряными рунами и сумел, самое главное, сделать их неотличимыми одну от другой.
Это было самое настоящее произведение искусства, строгое и прекрасное в своей простоте, были у гномов и такие мастера своего дела, презирающие обычный подгорный дизайн, когда всё, что нельзя завить или позолотить, расписывалось розами. Насчёт содержимого я уже не был так уверен, сивуха она и есть сивуха, а уж разумные вроде бы существа, предпочитающие первач всему остальному, в этом вопросе для меня авторитетами не были. Хотя я слышал что-то такое от Далина об этом напитке, вроде бы чуть ли не на вес золота оно шло, если механик наш не приврал.
Но Кирюха уже метнулся в штурманскую рубку, загремел стаканами, что-то глухо ударило по моему столу, и я быстрым шагом прошёл к гостям, держа авоську с драгоценными бутылками обеими руками.
Гномы успели рассесться по табуреткам, сгрузив свои секиры и посохи на красную бархатную скатерть стола, добавив туда же револьверы, абордажные сабли и кинжалы. Кирюха сумел втиснуть между ними стаканы и блюдца с салом, селёдкой, луком и чёрным хлебом, сумев верно выбрать закусь по напитку. Получилось до того живописно и по-боевому, что я не сразу поставил самогон на стол, залюбовавшись натюрмортом.
— Держи тару! — Глоин моментально скрутил пробку одной бутылке и набулькал нам всем по половине стакана. — За знакомство!
Гномы встали со своих мест, мы деловито чокнулись и так же деловито, как того и требовал подгорный этикет, выпили.
— Это Балин Железнобок, адмирал, я ж говорил тебе, — севшим от выпитого голосом начал представлять присутствующих Глоин, бесцеремонно тыча пальцем в каждого названного. — Это вот его зам по всем интересным вопросам, Бифуром кличут, а прозвище его тебе без надобности. Это вот Килин Дизелёк, он временный военный вождь Гномьего Кряжа на время похода. Дизелёк — мощный потому что. А это Телхар, он маг.
Каждый названный штурманом гном коротко мне кивнул, переводя дыхание и принимаясь за закуску.
— А меня представлять не надо, что ли? — я чуть наехал на Глоина, унимая невольную дрожь от выпитого. Интересный напиток, кстати, вроде и крепчайший самогон с сивушной отдушкой, но что-то такое в нём интересное было, во всяком случае, пилось довольно легко.