– Да… вернулась… и с ней какой-то мужик…
Катя вздрогнула и засобиралась быстрее, спешно распихивая по кулькам необходимые вещи. Нил поначалу молчал и лишь недоуменно шевелил бровями, но, когда один кулек, не пережив панического заполнения, разорвался по шву, не сдержался:
– Ты как Красная Шапочка, к которой вот-вот серый волк нагрянет. Так маму боишься?
– Пытаюсь избежать скандала, – в прихожей с силой хлопнула входная дверь. Вздрогнула и тихо добавила: – Но уже не судьба…
– Они там! – сразу сдал сестру брат.
Послышались быстрые тяжелые шаги, и по коридору громовым раскатом понеслось:
– И куда это ты намылилась!? – голос прорвался в закрытую комнату через щель под дверью, а затем с глухим «бух!» та распахнулась.
Мать стояла на пороге в верхней одежде и сверлила дочь испепеляющим взглядом. Девушка молча продолжила собираться, игнорируя вопрос.
– А ты еще кто такой?! – взревела родительница, перенацелив источник крика на Нила.
– Дамочка, – поморщился тот, потирая раненое ухо, – сбавьте громкость. Вы меня оглушили. – И сухо добавил: – Найджел Котовский.
– Кто?! Какой-такой Найджел?! – лицо матери приобрело багровый оттенок. – Что за кличка?! По тебе сразу видно, что сутенер!!!
Нил опешил. Впервые!
– Попрошу без оскорблений…
Но мать уже вновь переключилась на дочь:
– Что ты делаешь?! – она подскочила к шкафу и попыталась помешать упаковать последний ворох вещей. – Это я! Я их покупала!!! Хочешь уйти – ничего не бери. Все здесь
– Ну это уже чересчур, – помрачнел спутник. – Она точно твоя мать?
– Угу…
– Что-то непохоже…
От усталости и пережитого стресса девушку начало охватывать нервное веселье. Ей вдруг показалось, что они сейчас на сцене и просто играют отведенные каждому роли. А жанр пьесы – дешевая трагикомедия, не иначе.
– У мамы часто разрывается связь языка с мозгом, вот и мелет всякую чушь…