Софочка

– Покажись… – произнесла она условную фразу.

Он скользнул из-под одеяла, его человеческое тело скрылось под иссиня-чёрной чешуйчатой кожей с изумрудным отливом. Упругий, изгибистый ""шланг"" толщиной с винный бочонок, казался бесконечным. Он вытекал и вытекал, сползая на пол, укладываясь посередине комнаты огромными кольцами.

Мэри привычно забралась на них, улеглась, словно в гигантском кресле.

Его тело, именно той температуры, что ей хотелось, поддерживало каждый миллиметр её собственного, повторяя все изгибы. Женщина покоилась подобно Дюймовочке – на заботливой, нежной ладони.

Она погладила его гладкую, словно лакированную кожу, а Змей положил ей голову на плечо, и его длинный, раздвоенный язык, скользнул ей под пеньюар.

– Зря ты уменьшила правую грудь, – прошипел он. – Ну, подумаешь – несколько разные! Могла левую увеличить!

– Недостаточно большие, а? – Мэри рассмеялась, гладя его плоский лоб. – Развратник! Эх, не везёт этому платью!

– Считаешь, что не везёт? – он произнёс грустно, и женщина поцеловала его голову, наслаждаясь терпким запахом мускуса с нежным оттенком аромата ландышей и белых орхидей.

– А зато мне с тобой повезло! – нарочито серьёзно проворчала она, не в силах спрятать улыбку. – Свинтус ты, а не Змий! А то ты не видел, КАКОМУ жениху невесту вручаешь!

– Ну, как папаша ответственный за судьбу дочери, – Он хихикнул. – Я считаю Рон-Забота, гораздо лучший муж, чем Глебушка-Смерть. Тем более парень и сам не хотел, а Рону – и так тело менять. Одним выстрелом перестреляли всех зайцев! Прям, как из автомата!

Она опять засмеялась, теперь уже хлопнув его ладонью по лбу. А тот зашипел, притворяясь обиженным, но оба знали – это только игра, которой они наслаждались.

– Твоя Мачеха так меня напугала! – пожаловалась Мэри.

– А меня думаешь – нет? – Его голос прозвучал соответствующем тоном. – Вот Папаша мой, это он как раз, скотина! Хоть бы пол-намека сделал, когда благословлял Рона!

– А может Рону и сообщил?

– Может. Ты же знаешь, мы с ним не ""Вась-Вась"". – Он вздохнул. – Наверняка все трое ждали, что я, как Глеб, глаза вытаращу!

– А вот ты, с мужской точки зрения, – поинтересовалась Мэри. – объясни, почему он так в эту атеистку вцепился? Мало баб о нём сохнет?

– Именно поэтому! Она всему находит логическое объяснение! Спорим, что даже попав в Ад, она подумает – фабрика, концлагерь, а всё что чуть ""не так"" – обман зрения, галлюцинации, гипноз! Смотри, береги малыша Марка! Не попыталась бы она его учёным переправить, как ""ценного мутанта"" с крыльями!

– Ой, и не говори! А Франсин – тоже дура упёртая! Ну, дала бы Лилит с Даниелем поздороваться! На нём такой оберёг – сам Отец твой украсть не посмеет!

– Да я тоже, честно говоря, готов перед ней на коленях ползать! – он отозвался с тревогой в голосе. – Тебя чуть не потерял, за Энн страшно!

Кольца его тела пошли волнами, качнув женщину, слегка сжали её, но ничуть не больно, и она снова нежно погладила иссиня-чёрные ""подлокотники кресла"" по обоим бокам от себя.