Она вышла, а Софочка так и осталась стоять, трясясь от ужаса.
– Идите спать, – обратился к ней Рон. – Я сделаю потише.
Совершенно оглушённая событиями сегодняшнего дня, Бельская ""на автопилоте"" прошла в спальню и, даже не раздевшись, повалилась на кровать, отключившись от действительности, которая была хуже любых диких снов.
* * * * *
Вечером Франсин, после вечернего душа, ввела сына в его спальню.
На пустой кровати Рона сидел игрушечный Мишка, чёрный, стандартного размера, но с пуговицами вместо глаз, пришитых КРЕСТИКОМ, так, как рисуют, когда хотят изобразить кого-то МЁРТВЫМ.
– Откуда этот Мишка? – пробормотала Франсин больше для себя.
– Папа дав, – спокойно объяснил Дэн. – Гововит – пусь место охваняет.
Он показал на левую лапу игрушки.
– Я назму – папа пвидёт.
Франсин только губу закусила.
Она укутала сына и, сев рядом, прочитала сказку о том, как мальчик пришёл в театр, и смотрел, как артисты меняют костюмы и играют разные роли.
– А когда мы Вону новое тево выбевем? – поинтересовался малыш.
– Рону отдохнуть надо, – объяснила Франсин. – Мама пока с тобой будет. Я не буду ходить на работу. Тебе разве плохо с мамой?
– Плохо, – отозвался малыш спокойно.
– Почему? – Франсин надеялась – её голос не дрогнул.
– Ты хоошая.
– Так разве это плохо?
– Дистипина дозна бить.
Франсин зажмурилась. То чувство в её душе было не ревность, не злоба – агония.