Руки прочь, профессор

– Может, хоть позавтракаешь с нами? Антошка будет рад. У меня каша в мультиварке настроена, уже готовая…

– Мне нужно еще успеть в душ и переодеться, – качаю головой.

– Ну тогда подожди, я хоть обед тебе достану. Все вчера приготовила.

– Да не надо.

Просьба опаздывает. Она уже вылетела из-под одеяла, и как есть, в одной футболке улетела на кухню. Не удивляюсь, абсолютно. Вера в такие моменты поразительно глуха и чудовищно настойчива.

Хорошо, когда ниже тебя живет симпатичная мать-одиночка, которая очень хочет замуж. Настолько, что даже обеды тебе умудряется готовить и завалиться к ней можно даже в три часа ночи, после того, как вдоволь набегался по злачным районам за одной маленькой дрянью.

Плохо, что ответить взаимностью я ей не могу. И сам при этом продолжаю по мудацки приезжать.

Удалось бы избавиться от проклятия "Ивановна" – стало бы проще дышать. И решения принимать.

Воскресенье вышло насыщенным, ничего не скажешь.

Сначала до меня доехал старый приятель, который тут собрался жениться, причем не где-нибудь – а где-то на островах, и мальчишник он желал устроить как полагается, но почему-то – в моей компании.

Устроили.

Пять стриптиз-баров прошли, сошлись на том, что набирают туда сейчас всякую бездарную шваль. По всей видимости, основным критерием отбора на данный момент считалась не грация и сексуальность, а готовность открывать рот и раздвигать ноги.

В шестом клубе задержались. Точнее, это Макс не смог меня оттуда вытащить. Потому что только оказавшись в затопленном красном свете клубном зале я замер, не в силах оторвать взгляда от фигурки на шесте.

Она? Да правда, что ли?

В золотых трусах и бесполезной масочке, на пилоне, спускающая лямку лифчика.

А танцует маленькая стервь лучше, чем врет.

Впрочем, будем откровенны, когда она врала при мне в последний раз – из меня был хреновый оценщик актерского мастерства.

Оказалось, что невозможно мыслить здраво, когда в голове взрывается алчная тьма, которую сдерживал три чертовых семестра.

Как я избавился от Макса – понятия не имею. Наверное, прозрение придало мне сил. Не смог допустить с собой в приват, туда, где маленькая гадюка извивалась на пилоне для меня. Пусть недолго. Похер.

Еду на работу – зверею все сильнее.