Руки прочь, профессор

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ты пьешь железо? – негромко спрашивает он, когда я, виновато потупившись, отхожу к кулеру за стаканом воды.

– А? Да, конечно пью, – откликаюсь я, – только не трехвалентное. Хелатное. На Сорбифер я уже смотреть не могу. Тошнит даже от запаха.

– Фолиевую кислоту добавь к своему курсу. Вам лишним не будет.

Вам.

Оговорочка по Фрейду.

Я допиваю воду из стакана и бросаю косой взгляд на шефа.

– Откуда вы…

– Я врач, Катя.

– Вы нейрохирург, а не гинеколог.

– Боже мой, – Куприн паркуется в кресло и ехидно закатывает глаза, – а ты думаешь, у тебя такая уникальная симптоматика? Ты вчера позеленела, только когда в столовую зашла.

– У них там жареным луком воняло ужасно! – возражаю сконфуженно. В мои планы не входило вскрываться так скоро.

– Катя, Катя, – Борис Леонидович покачивает головой, – неужели за полтора месяца ты не усвоила, что меня ты можешь не бояться. Я тебя не съем. И с работы не выгоню.

– А вы и права не имеете, – бурчу из честной вредности, – я уже читала. По Трудовому Кодексу нельзя.

– Ты посмотри, какая шельма, – Борис Леонидович хохочет, – Кодекс она читает. На учет-то встала уже?

– Я… Собираюсь, – с каждой секундой смущаюсь все сильнее, – я еще не все обдумала.

– Понимаю, – взгляд шефа становится пронзительным и серьезным, – это сложное решение, даже для тебя. Обратного пути не будет. Что бы ты ни решила.

Он, конечно, понимает неправильно. У моего вопроса не два пути решения. А только один единственный, который меня устраивает.

Раз уж так вышло…

– Так, давай-ка сюда пульт от проектора, – у Бориса Леонидовича неожиданно вдруг просыпается буйный варяг в крови.

– Но как же… – я торопею, когда он буквально вытаскивает пультик у меня из пальцев, – это же моя обязанность! Я переключаю слайды. И воду подаю, если у кого закончатся.