– Опять в Пещеру на Пункт П. А что там ещё в этой Пещере – неизвестно.
Фиолетовый летун Наутиз обитал в небольшом особнячке, который смахивал на областной театр: Антон даже заметил афиши по бокам входа, два театральных фонаря, которые горели, несмотря на солнечный день. Бахар пролез в щель приоткрытой двери, следом за его хвостом – возбуждённый Антон.
– Смотри, артист почуял свою стихию, даже на крокодила наплевать, – кинул реплику Серый, а Михаил распахнул двери для всех.
Толпа учеников вошла в полумрак со света дня, ничего не различая, но тут пол кончился, и студенты полетели вниз. Общий крик был коротким, потому что все вдруг повисли в воздухе так же неожиданно, как и провалились. Перед взором группы из мрака в воздухе возник светящийся шар, который вращался под какую-то немыслимую музыку – она напоминала органную мессу, которую распевал хор невидимых небесных существ. Внутри же шара, как в утробе матери, грациозно кувыркался Бахар.
– Прилетели, – констатировал Серый. – Или мы в его берлоге или уже в аду.
– Похоже, у него разминка перед ужином, – сказал Антон неуверенно оглядывая фиолетовый мрак.
Неожиданно отовсюду вспыхнул разноцветный свет. Яша заметил, что он исходил из множества софитов, расположенных где-то над головами, и тут же почувствовал под ногами твёрдый пол. Группа стояла на сцене, – так он определил, потому что с одной из сторон виднелся зрительный зал с пустыми креслами. Впрочем, один зритель там присутствовал.
– Доброго дня, – послышался голос зрителя в фиолетовой мантии или в пяти, разного покроя, надетых одна на другую.
– Здравствуйте, – послышались неуверенные голоса, потому что все с опаской смотрели наверх: теперь Бахар кувыркался в своём шаре прямо над головами учеников, вращаясь в сфере вдвое быстрее, и при этом издавал вой восторга басом монстра и повизгивал.
– Ну, что с нашими эмоциями сейчас? – невозмутимо спросил учитель. – Мой предмет, предмет моей Руны Наутиз, – Эмоции – это низ. Чувства – это повыше. И Алхимия Духа – это вершина.
После этих слов Бахар, вопя в экстазе, улетел в шаре в неизвестные пространства под общий вздох облегчения.
– Алхимия? – разочарованно протянул Антон.
– А где колбочки? – с надеждой спросила Женя. – У меня по химии пятёрка.
– Забудь. То же на доске, – сказал Петя-итальянец.
– Молодой человек совершенно прав, – встал Фиолетовый. Он вышел на сцену к ребятам, по ходу похлопав Антона по спине, как коллегу. – Алхимия здесь – это наука трансформации себя.
– Из свинца – в золото? – съехидничал Серый.
– Верно, – спокойно ответил Наутиз и по его предложению все расселись на полу. Сам он остался стоять. Полумаска на его лице поблескивала аметистовыми блёстками. – Жизнь – игра, слыхали? А мир – театр, то есть сцена, Доска. Видите разноцветные огни над вами? Это земные эмоции. Красиво, правда? Замечу, что многие цвета вы пока никак не воспринимаете, их для вас пока нет. Так вот, охотясь за этими драгоценностями, Землю ищут в пространствах и временах многие «пираты», как говорят.
– То есть, чувства – товар? – уточнял Миша-Ломоносов.
– Да, во Вселенной, то есть в Универсуме, и далее в Омниверсуме, и далее, есть существа, у которых нет эмоций, и они очень хотели бы изучить их или приобрести…
– Как, совсем нет чувств, что ли? – туповато спросила Эльвира.