Мистер Вечный Канун. Уэлихолн,

— Все ясно! — безапелляционно заявила Кристина с видом только что разгадавшего запутанную загадку детектива. — Дядюшка Джозеф зачем-то шантажировал папу, требуя переводить деньги на его счет. И вот, когда папа решил больше ему не платить или не смог заплатить, он… — Кристина замолчала, не в силах продолжать.

— Дядюшка во всем этом залип по самые уши, как муха в сиропе… — кивнул Виктор. Ему вдруг вспомнилась их с Джозефом Кэндлом самая первая после возвращения встреча. — Было кое-что странное… Тогда мне это показалось пустяком, но сейчас… В общем, когда я только приехал, дядюшка возился с какой-то картиной в библиотеке. Упаковывал ее в оберточную бумагу, носился с ножницами. Он сказал, что собирается продать ее старьевщику, и той же ночью отволок на чердак… Я вот сейчас подумал: зачем тащить тяжеленную картину на чердак, если собираешься продать ее старьевщику? Ему ведь пришлось бы потом спускать картину вниз — не проще ли отнести ее в гараж?

Сестра слушала его очень внимательно. И даже не вставила ни единого слова, что было очень на нее не похоже.

Виктор продолжил:

— Ну ладно, если предположить, что дядюшка так уж любит таскать тяжести (а мы с тобой знаем, что он это ненавидит), то зачем делать это ночью, в потемках? Я видел, как Джозеф волочил эту картину: он явно старался не шуметь и нес ее очень осторожно, словно боялся уронить.

— А может, это была не картина вовсе! — воскликнула Кристина. — Может, внутри было нечто хрупкое, например… зеркало! Зеркало из папиного кабинета! Которое зачем-то сняли.

— Да нет, при чем здесь… — начал было Виктор, бросив взгляд на стену с картинами. Там были: портрет отца на фоне фабрики, чертежи свечей, которые на этой фабрике изготавливали, и несколько изображений ворон (папе вороны всегда нравились). В самом центре располагалось пустое пространство — светлое пятно прямоугольной формы, какие остаются, когда какую-нибудь картину снимают с гвоздика, выделялось на потемневших от времени обоях довольно четко. Именно здесь раньше висело старое отцовское зеркало. А размер светлого пятна приблизительно совпадал с размерами предполагаемой картины, которую дядюшка упаковывал в библиотеке, а после волочил ночью по лестнице.

— А ведь и правда, — пробормотал Виктор. Он не хотел забегать вперед, но, кажется, на этот раз им действительно удалось напасть на след. Кое-что постепенно вставало на свои места в череде бессмысленных событий и странных происшествий. — Это могло быть и зеркало, вот только я правда не знаю, какое отношение имеет зеркало к исчезновению отца, но…

— Значит, нужно искать на чердаке. — Кристина решительно направилась к двери. — Мы прямо сейчас быстренько все и проверим. Если папа там…

— Постой, я ведь запер дверь. — Виктор сунул руку во внутренний карман пиджака в поисках ключа. — Что же касается чердака… Чтобы не привлекать внимание, туда лучше всего лезть ночью, когда все лягут спать. К тому же тебе еще предстоит вернуть ключ от кабинета в комнату мамы, чтобы она не догадалась, что нам все… — Виктор оборвал себя, не договорив. Он в недоумении разглядывал то, что только что достал из кармана. — Что это еще за… ключ?

На его раскрытой ладони лежал не один ключ — их там было два! Откуда в кармане мог появиться второй ключ? Как давно он там лежит? Что открывает?

Виктор вздохнул. Странностей только за сегодня на него свалилось больше, чем за последние пару лет. И эти странности словно вели его куда-то, будто подводили к чему-то…

Он был прав. Вели. И подводили. Жить ему оставалось совсем недолго…

Виктор прищурился, разглядывая странную находку.

— На ключе что-то написано…

Ударила молния, на миг высветив три человеческие фигуры в огромной темной библиотеке. За окном бушевала гроза — логичное завершение дождливого дня. Свет никто зажигать не торопился, и полутьма укутывала, словно теплое одеяло.

— Чертовы Петровски, — хмуро произнес джентльмен в полосатом темно-синем костюме, похожем на обивку кресла, в котором он с удобством устроился. В одной руке у него дымилась сигара, вальяжно зажатая между пальцами, другой он лениво придерживал бокал вина. — Эти русские такие шумные. Так старательно прикидываются веселыми и эксцентричными, что…

— Что это утомляет, — выпустил струю сигарного дыма изо рта Джозеф Кэндл, сидящий в кресле напротив. — Все верно, мистер Греггсон, все верно.

Из-за стены доносился приглушенный гул: это гости монотонно общались, делясь впечатлениями от дома, ожиданиями праздника и своими никому не интересными историями.

— Вы ведь не просто так затеяли весь этот разговор, верно, мистер Кэндл? — спросил мистер Греггсон, прищурившись от очередной вспышки молнии.