«Вот ведь прицепилась!» — раздраженно подумал Томми.
— Кое-что, о чем она говорила на уроке.
— Правду говори!
И Томми неожиданно для себя признался. Слова будто сами собой соскочили с его языка:
— Я хотел узнать, откуда она знает о моем брате Викторе. И о том, что он репортер.
— Экая важность! — махнула рукой старуха. — Даже я знаю, что этот твой Виктор — репортер. Сбежал от мамочки в Лондон. Как ему казалось. Вот только так просто от нее никто не сбегает. Она и на том свете достанет, уж поверь мне.
Томми нахмурился:
— О чем вы говорите?
— О том, что кое-кто из младших Кэндлов намного глупее, чем сам считает. Это я о тебе, мальчишка, намек понял?
— Почему вы так нас не любите?
Старуха помедлила, будто бы раздумывая.
— Вас? — спросила она.
— Кэндлов. Мою семью.
— Ах, все не так. Не так… — она перешла на хриплый шепот, и в ее глазах вдруг проявилось настоящее безумие. — Вас и так-то любить не за что, но то, что вы сделали… Не люблю? Нет, я вас просто ненавижу… Больше, чем жизнь в этом трухлявом ящике, больше, чем криворукую дочь, больше, чем увядание в этом проклятом теле.
— Но почему? — искренне недоумевал Томми. — За что?
— Тебя это действительно так интересует? — глянув на него исподлобья, спросила старуха. — А ты спроси у папочки своего или у братца его, за что старуха из Гаррет-Кроу ненавидит всех Кэндлов. Только гляди, когда спрашивать будешь, чтобы мамочки поблизости не оказалось, а то прищемит тебе нос, не сомневайся. — Женщина поправила одну из подушек. — А теперь убирайся. Я устала. Спать хочу.
— Но я не понимаю…
— Чему-то не тому вас учит моя дочь, если ты даже простого языка не понимаешь!
— Я не понимаю самого главного! — воскликнул Томми. — Как я здесь оказался? Дверь на чердаке мисс Мэри вела в шкаф. Это что такое? Фокус какой-то? Но зачем и… как?! — От волнения младший Кэндл путался в вопросах и никак не мог сформулировать тот единственно верный вопрос, ответ на который, как он надеялся, прояснит все. — Почему мисс Мэри выглядит то старше, то моложе? Почему ее вообще зовут мисс Мэри, если она Клара?
Старуха прищурилась и самодовольно заявила: