Святые наших дней

Популярность молодого священника не осталась незамеченной за стенами лавры. К тому времени в самом разгаре была очередная волна гонений на Церковь. В отличие от сталинского периода, когда священников физически истребляли, а храмы взрывали, теперь гонения приобрели иной характер. Была сделана ставка на «отмирание» религии как «пережитка прошлого». А дабы помочь этому отмиранию, власти инициировали мощную пропагандистскую кампанию в прессе. Нападкам подвергались иерархи и выдающиеся пастыри.

Не обошла газетная кампания и отца Кирилла. В загорской газете «Вперед» в 1964–65 годах вышло несколько посвященных ему статей, где он обвинялся в безнравственном поведении, а окружавшие его лица – в мракобесии и кликушестве. Одна из статей так и называлась: «Кликуши отца Кирилла».

Ответом на эту кампанию со стороны пастыря была молитва – универсальный ответ христианина на все посылаемые ему испытания. В Великом посту 1964 года он произнес проповедь «О необходимости молитвы среди искушений», в которой говорил о страданиях Спасителя на Кресте:

– При этом воспоминании само собою возбуждается усердие и пламенение к молитве, возникает сознание необходимости для нас молитвы и уверенность в ее благоуспешности. Необходимость высшей помощи, а вместе и молитвы – для испрашивания этой помощи у Бога – с наибольшей силой осознается душой христианина, когда он с особой ясностью и живостью представляет, с одной стороны, тяжесть и опасность искушений, посещающих его на пути земной жизни, и особенно в трудные минуты крестоношения, и, с другой стороны, крайнюю немощь нашего обреченного на это крестоношение естества.

Для многих людей к тому времени отец Кирилл стал учителем молитвы, в том числе для монашеской братии. И в 1965 году он был назначен духовником Троице-Сергиевой лавры. Для такой должности 46 лет – достаточно молодой возраст; обычно ее занимают пожилые, умудренные опытом монахи. Но к духовническому служению отец Кирилл был подготовлен всей предшествующей жизнью, включая семь лет армии, семь лет обучения в духовных школах и одиннадцать лет монашеской жизни в Лавре. А потому безропотно принял на себя крест этого служения.

Архимандрит Кирилл (крайний справа) с братией Лавры

Оно стало для него именно крестоношением, потому что предполагало постоянное многочасовое общение с братией. Практически каждый день во время богослужения он исповедовал монахов. Происходило это, как правило, в алтаре. Монахи выстраивались в очередь и по одному подходили к духовнику. Он внимательно выслушивал каждого и нередко вообще ничего не говорил, а просто читал разрешительную молитву. Иногда же давал простые советы, исходившие из собственного духовного и жизненного опыта.

Казалось бы, что может быть притягательного в духовнике, который молча выслушивает исповедь, а потом прочитывает разрешительную молитву? Но это молчание отца Кирилла было иной раз красноречивее любых слов. Он не говорил лишь бы сказать что-нибудь, не говорил общих слов и банальностей. Если монах приходил к нему регулярно, он не считал нужным каждый раз что-нибудь произнести в назидание. Достаточно было того, что он молился за кающегося и сочувствовал ему, и всякий, кто у него исповедовался, это ощущал.

Епитимии, то есть наказания за совершённые грехи, отец Кирилл налагал редко, и они не бывали строгими. Он мог посоветовать монаху читать некоторое количество Иисусовых молитв по четкам, или совершать земные поклоны, или читать Евангелие. Но это было не столько наказание за исповеданные грехи, сколько напутствие и совет относительно дальнейшей духовной жизни.

Будучи духовником монашеской братии, отец Кирилл никогда не отказывал в исповеди студентам семинарии и академии, располагающихся в стенах Троице-Сергиевой лавры. Обычно они приходили к нему на исповедь в один из лаврских храмов, а на первой седмице Великого поста он сам приходил в храм Московской духовной академии.

Среди студентов есть как монашествующие и женатые, так и еще размышляющие о жизненном выборе. Отец Кирилл никого из семинаристов не склонял к монашеству или к браку, но выслушивал каждого и помогал ему принять собственное решение.

Это было характерно в целом для духовнического метода отца Кирилла. Он никому не навязывал свою волю и не навязывал какое-либо решение. Если человек искал решения какой-то жизненной ситуации, отец Кирилл помогал ему сделать самостоятельный выбор. Он не был сторонником того, чтобы принимать решения за своих духовных чад.

В этом он отличался от некоторых других духовников, считавших необходимым брать жизнь духовных чад под тотальный контроль вплоть до решения за них вопроса о вступлении в брак или принятии монашества. О таких духовниках говорится в постановлении Священного Синода от 28 декабря 1998 года: «Некоторые священнослужители, получившие от Бога в таинстве Священства право на духовное руководство паствой, считают, что таковое право означает безраздельную власть над душами людей… Некоторые духовники объявляют незаконным гражданский брак или требуют расторжения брака между супругами, прожившими много лет вместе, но в силу тех или иных обстоятельств не совершившими венчание в храме. Случается, что духовник настаивает на расторжении брака между супругами, когда один из супругов не принадлежит к православной вере. Иные монашествующие духовники запрещают своим духовным чадам вступление в брак и принуждают их к принятию монашества на том основании, что монашество якобы выше брака. Некоторые пастыри-духовники не допускают к Причастию лиц, живущих в “невенчанном” браке, отождествляя таковой брак с блудом; запрещают своим духовным чадам вступление во второй брак на том основании, что второй брак якобы осуждается Церковью: запрещают супружеским парам развод в том случае, когда в силу тех или иных обстоятельств семейная жизнь становится для супругов невозможной. Имеют место случаи, когда пастырь “не благословляет” тому или иному из своих прихожан жениться или выйти замуж по любви, но предлагает “по послушанию” вступить в брак с лицом, рекомендованным самим пастырем».

Описанный здесь тип духовного руководства прямо противоположен тому, который на протяжении своего долгого служения практиковал отец Кирилл. Очень часто к нему приходили с конкретным вопросом, а он вместо ответа спрашивал:

– Что ты сам думаешь? Как ты видишь решение?

И человек начинал рассуждать, а отец Кирилл мягко подталкивал его к какому-то решению, которое должно было созреть внутри вопрошавшего, стать его собственным, а не навязанным извне.

Архимандрит Кирилл (справа) за богослужением в Троице-Сергиевой лавре

Даже в тех случаях, когда отец Кирилл давал конкретный ответ на конкретный вопрос (например, принимать ли человеку ту или иную должность), он не требовал исполнения своей воли, но предоставлял каждому право поступить так, как тот считает нужным. При этом те, кто не послушался его, очень часто впоследствии раскаивались. Но он не укорял их за непослушание, а просто помогал дальше идти по жизни.

Если к отцу Кириллу приходил семинарист за благословением на монашество, он внимательно испытывал серьезность его намерений, и только убедившись в ней, давал свое благословение. То же самое касалось благословения на брак. Если же семинарист колебался в выборе пути, то отец Кирилл советовал ему читать Евангелие, молиться о том, чтобы Господь Сам его вразумил, и не спешить с принятием решения.

Архимандрит Кирилл за богослужением