Ломов со страхом спросил:
– Дак говорили, что он есть царевич настоящий.
– Настоящий? – Шуйский посмотрел на купца. – Дак мать его выслана из Москвы! А с чего сие? Думали, купцы?
– Откуда нам знать?
– Мы людишки малые.
– Да с того, – сказал Шуйский. – Что велел самозванец могилу истинного царевича раскрыть и перезахоронить останки младенца царской крови в Угличе. Ведь могила царевича весьма почитаема. А царек наш сказал, что де он царевич истинный, а погребен вместо него иной, не царской крови. И поклоняться могиле не для чего! И то вдовой царице Марии Нагой не понравилось.
– Погоди, князь! – прервал Шуйского Ломов. – Но народ видал, как царица Мария благословила Димитрия Ивановича и жену его!
Шуйский засмеялся.
– Какая царица? Тот подкупленная самозванцем черница. А она ликом с вдовой царицей схожа.
– Стало, обманул нас царь?
– Обманул! – сказал Шуйский. – Но пришел час, и нет нам более мочи терпеть самозванца и ляхов!
– Правду молвишь?
– Но как сие? Вон сколь войска у царя.
– Скоро Москва встанет против самозванца. А вы можете в том помочь. Ведь ляхи стоят многие на ваших подворьях.
– И что с того? – спросил Ломов. Он не мог понять, куда клонит Шуйский.
– А вы их вином попотчуйте в нужный день сверх меры. Путь напьются и спать ложатся. А тем временем верные люди бунт учинят. И спящих ляхов перережут…
***
Ночью с 16 на 17 мая 1606 года царь лежал на широком ложе рядом с Мариной.
– Ныне я соберу малый совет, Марина, – сказал Димитрий. – Ведь у меня появился родственник. Ты знаешь?
– Ты о ком, Димитрий?