Ногти впились в бревно, заставляю себя сидеть на месте. Могу сорваться, если этот блеклый не отойдет от нее.
Не свожу с него глаз. Этот выродок гиены мысленно раздевает ее, не стесняясь, пялится на грудь. То, что эта девочка толкает на грешные мысли, мне ли не знать? Я уже скоро год как в этой бездне, из которой не выбраться. Она мой свет. Никто кроме нее не может погасить тьму в моей душе. Пусть все горит синим пламенем! Как же хочется закричать: «Она моя!»
– Это она? – Чувствую на себе взгляд друга, но его слова не воспринимаю.
– Что?
– Это та девушка, про которую ты мне рассказывал? – Отнекиваться смысла не вижу, Ирбис же не слепой.
– Да.
Тут же раздался свист. Альфа подозвал длинноволосого, что-то сказал ему на древнем языке. О чем шла речь я не понял, но по расстроенному виду парня догадался, что его не похвалили.
– Больше к ней никто не подойдет. Для всех она в паре, теперь можешь расслабиться.
Легко сказать. На него бы я посмотрел в такой ситуации, советчик.
Не спалось. Это не первая бессонная ночь, но день на природе не предвещал бессонной ночи. Лагерь давно спит, только патрульные не дремлют на посту. Уснуть мешали мысли.
Ночь довольно прохладная, Таяла не имеет звериной сущности – наверняка мерзнет. Эта строптивица и вещей теплых почти не взяла. Она так близко: потянись – и сможешь достать, коснуться ее, зарыться лицом в шелк ее волос. Намотать их на кулак, притянуть к себе и целовать, целовать, срывать стоны с ее сочных губ. Заставляю себя оставаться на месте, из последних сил держусь, чтобы не сорваться, а зверь тянет меня к ней. Вот опять завелся, как пацан, а только час, как вылез из холодного ручья. Думал, до утра протяну.
Вышел на воздух. Глаза сразу нашли единственную палатку, что меня интересовала. Дальше помню смутно – ноги сами понесли к ней. Откинув полог в сторону, потихоньку забрался в палатку, сел рядом с моей парой. Места, чтобы развернуться, совсем нет, а для моих габаритов тем более. Накрыл палатку пологом тишины – вдруг Тая проснется, испугается, поднимет весь лагерь на уши своим криком.
Сижу, смотрю на нее, а мой зверь как щенок радуется, ластится – она рядом. Ее аромат окутывает меня и успокаивает зверя. Так сладко спит, всю ночь бы любовался на то, как она сопит, обнимая подушку. Во сне моя принцесса такая нежная, открытая – так и хочется взять ее на руки, прижать к себе и не отпускать. Разбудить бы ее поцелуями, заставить гореть эти глаза страстью. Глядя на эти пухлые чувственные губы, мысли работают только в одном направлении. Этот рот создан для поцелуев и ласк, одним своим видом он заставляет меня терять голову.
Таяла во сне заулыбалась. Поймал себя на мысли, что тоже сижу и улыбаюсь. Стройная ножка высунулась из-под одеяла, почти полностью открываясь моим глазам. Как не прижаться к ней губами? Последние силы самодисциплины уходят на то, чтобы не развести их в стороны, и не припасть губами к источнику ее женственности, попробовать мою принцессу на вкус – эта мысль давно стала навязчивой идеей. Она поежилась во сне, словно почувствовала на себе мой обжигающий взгляд, закуталась сильнее, пряча свою ножку. Как хочется тебя сейчас согреть, принцесса. Ты бы горела в моих объятиях. Всю ночь я не давал бы тебе спать за те муки, что ты заставляешь меня переживать.
Надо уходить. Еще одна бессонная ночь мне обеспечена. Зачем я к ней ворвался?!
Быстрым шагом направляюсь в сторону ручья. Практически бегу, чтобы не сорваться и не вернуться. Отдаю себе отчет, что если вернусь, я реализую свои мечты.
Скинув быстро вещи, залез в ледяную воду. Облегчения мне это не приносило – я горел изнутри. Яйца поднялись и причиняли закономерную боль. Член не спешил опадать – стоял, словно каменный, совсем не чувствует холода. Да я его и сам не чувствую – весь будто в огне. Злюсь на себя, но опускаю руку на эрегированный орган и сжимаю кулак.
Делаю движения вверх вниз. Знаю, с какой силой нажимать, знаю, что доставит мне наслаждение. От одной мысли, что Таяла голая и лежит в моих объятиях, кончил.
Пролежав еще минут десять, вылез из воды, наконец-то почувствовав холод. Накинул на себя одежду, направился к своей палатке, запрещая себе даже смотреть в сторону той, кто рвет меня на части. Той, кто будоражит мою кровь.
Следующий день сюрпризов не принес. С утра всем раздали задания: мужчины должны были готовить костры из разных пород древесины, которые раскладывались в соответствии с созвездиями на небе, отображая их на земле. Провести ритуал - целая наука. Это же запомнить надо в какой костер, что класть. Где-то сложены ветки ели и дуба, а где-то клен и рябина. Возле алтаря костер из сосны, пихты и разнотравья. За раскладыванием костров наблюдал главный жрец и его помощники, что-то сверяя с картами и записями.
ebooksa