Я тебя забираю

22
18
20
22
24
26
28
30

Если волчица выживет, она никогда не забудет этого чувства. Словно ее внутренности вылизывает мерзлый язык.

— Пошли вон, — шипела пятясь. — Не трогайте! — вместе с духами к Елене пришло осознание того, что Балаам не вернется. И его угрозы не были пустым звуком. — Не трогай, — стряхнула очередное щупальце, метившее ей прямо в сердце.

Волчица крутилась на месте, резкими движениями отбивалась от невыносимых прикосновений, пока одно из сероватых тел не отлепилось от общей массы и не кинулось на Елену распахнув пустую пасть-провал. Его мертвецко-холодный рот присосался к грудной клетке женщины лишь на мгновение.

— А-а-а! — закричала она, отшатываясь и пробиваясь, сквозь вязкую массу из духов.

Елена побежала, остервенело работала ногами, но не двигалась с места. Хваталась пальцами за пустоту, старалась найти точку опоры, подтянуться, сдвинуться хотя бы на сантиметр. Она не оборачивалась, а продолжала свой бег на месте, выбиваясь из сил, ожидая в любой момент нападения. По ее щекам катились слезы, волчица и не знала, что плачет, пока перед глазами не поплыло, хотя, на что ей здесь смотреть в туманной белизне. Из ее горла вместо дыхания вырывался хрип, обдирающей и бьющий кашлем. Сколько бы она ни обращалась к зверю, сколько не пыталась обернуться волчицей, тогда бы она смогла бежать быстрее, тогда она смогла биться, но зверь упорно молчал, словно он покинул ее, умер.

— А-а-ах, — нога запнулась о что-то в пустоте, и Елена кувыркнулась через голову, больно ударяясь спиной и правым боком. Она не посмотрела на препятствие, а сразу же вскочила и приняла стойку, готовая отбиваться. Но за ее спиной никого и ничего не было, как и слева, и справа, только скрюченная женская фигура возле ног. — Мария? — волчица настороженно склонилась. — Это ты?

От ведьмы, что и осталось прежнего, так только зеленое бархатное платье, мешком висевшее на истощенном теле. Вместо дородной женщины Елена рассматривала истощенную старушку, чьи абсолютно белые волосы закрывали костлявую спину и грудь, слезливые глаза глядели мимо и не моргали, а лихорадочное дыхание то затихающее, то срывающееся, словно при приступе удушья, диким ужасом обволакивало сердце волчицы.

— Нельзя останавливаться, — шептали морщинистые губы. — Нельзя.

— Здесь время идет по-другому, — Елена вспомнила слова Балаама. — Вставай, — она потянула ворожею, подхватила легкое тело на руки, — нужно идти, — сказала тихо, делая шаг в туман.

Балаам вернулся сразу же, как реализовал задуманное и немного насладился местью. Внутри него происходила нешуточная борьба: гордость демона настаивала на том, чтобы оставить старых стерв в компании друг друга и неприкаянных духов, но принц Преисподней помнил о своем обещании, данном Ксении. Да и, к своему удивлению, его волновала судьба длинноволосого оборотня — Адама. Лишь от мысли, что он по доброй воле отказался от своей избранной, приводила демона в ужас и ярость.

Сменив одежду и избавившись от любого постороннего запаха, что может навести Ксению на грустные мысли, Балаам вернулся в спальню, аккуратно прилег на кровать, рядом со спящей девушкой.

— У тебя нет своих дел, — шептали пухлые губы, — как только лежать рядом со мной? — Ксюша перевернулась и придвинулась ближе к мужскому боку.

— Нет, — коротко ответил демон, одной рукой приобнимая избранную, вторую закидывая за голову.

— Я думала, у принца Преисподней всегда много важных дел, — юная волчица прилегла на мужское плечо и слух демона обжег нежный стон. — М-м-м, — уткнулась лицом в мужскую шею. — Пересчитать свои легионы или устроить парад бестелесного войска, — поцеловала горячую кожу.

— Не дразни, моя госпожа, — ответил Балаам, не открывая глаз.

Болтовня, в которой Ксюша старалась задеть демона — веселила, наполняла душу теплом и нежностью. Разве его юная волчица может быть другой? Конечно, нет. Нежной и дерзкой — только такой.

— И не думала, — теплая кисть пробралась под рубашку и легла на мужскую грудь. — Где ты был?

— Здесь.

Девушка тяжело вздохнула и приподняла голову, чтобы наградить принца Преисподней тяжелым взглядом.

— Ты слишком проницательна, Ксения, — Балаам всячески старался избежать разговора.