— Так ты меня пугаешь еще больше, — произнесла, запахивая полы халата и затягивая поясок, разглядывая копию старичка, что каждое утро мел ступени университета или стриг низкий кустарник вдоль дорожек. С той же доброй улыбкой и тем же смешливым прищуром глаз.
— Мне принять прежний вид?
— Нет, — расторопно ответила.
— Раз ты поняла основной принцип общения со слугами, дальнейшее знакомство пройдет быстро. Достаточно позвать привратника, и он исполнит твою просьбу, — в разговор вступил демон.
— Любую? — Ксюша бесцеремонно перебила принца Преисподней. Она попыталась привести внешний вид в порядок: вытерла ладонями влажное лицо и собрала спутавшиеся волосы после непродолжительной с Балаамом борьбы.
— Абсолютно, — подтвердил демон.
— Прямо сейчас могу о чем-то попросить?
— Прямо сейчас.
— Верни меня домой, — выпалила не раздумывая.
Старичок-садовник скуксился, закашлялся и виновато улыбнулся:
— Вы и так дома, госпожа.
— В мой родной дом, — произнесла уверенней, но уже смотрела на Балаама.
— Я не могу, — отозвался слуга.
— Что и требовалась доказать, — фыркнула девушка, манерно опускаясь на диван. — Что еще мне нельзя просить? — указала ладонью принцу на диван напротив, приглашая поговорить.
— Тебе позволено все что угодно, кроме просьбы вернуться на Землю, — демон откинулся на спинку. Росчерки лавы на его теле тускнели — пожар эмоций внутри сходил на нет.
Ксюша же задыхалась от злости, отчаяния и обиды. Она сама не понимала, как ей удавалось так быстро взять в себя в руки и хотя бы изображать внешнее спокойствие. Наверное, неисчерпаемое упрямство и привычка всегда добиваться своего, не позволяла надрывно кричать и метаться по комнате.
— Поняла. Привратник, — обратилась, часто-часто дыша, — так же тебя зовут?
— Вы можете дать мне любое имя, госпожа.
Юная волчица проигнорировала замечание слуги:
— Достань мне смертельный яд. Смертельный для меня, — произнесла вкрадчиво. Она добилась нужной ей реакции и теперь с вызовом прожигала взглядом своего похитителя. — Ты мне все разрешил, — упрямо поджала губы, шумно сглатывая собравшуюся во рту горечь.