Мёртвый город

— Сокол-два, — надрывалась рация, — рви на перехват! Я один остался!

— Кто, бля, один?

— Стрелок! Мой водила убит! На второй тачке всех порешили!

— Оставайся на месте. Что у чертей?

— Одного, кажется, грохнули. Машина едет.

— Пидорасы, — интересно, это второй «пернатый» про нас или про своих незадачливых подчинённых. — Ладно, ща догоним, и кранты.

— Сокол-два, — ворвался в эфир третий голос, — мать твою, не забывай, эти нам нужны живыми. Бери аккуратно.

— Помню. Конец связи.

А веселье, похоже, только начинается. Интересно, что на этот раз? Ещё один грузовик? Или стайка багги? Тьфу, совсем всё не радостно. А так хорошо день начинался. Ну да ничего, до блокпоста совсем немного, при поддержке-то пары десятков стволов и «в игре» от обороны отобьёмся. А то и вообще стрелять не придётся — кто-то из группы покойного нашими стараниями Мясника предупреждал ведь наших преследователей, чтобы «на мусоров не нарвались». На Стражей, переводя с быдлячьего гавканья (впрочем, нет, скорее даже кукареканья) на человеческую речь. Организацию послевоенного мира, костяком которой стали ОМОН и полиция (потому и «мусора́») здешних краёв, не миндальничавшие в борьбе с преступностью и до Песца, а теперь же и вообще не стесняющиеся в средствах. За что, видимо, их (нас, мысленно поправил я сам себя, шеврон партизана как-никак носишь) банда Шершня и боится. Правда, с такой славой не увязывалось то, что пересекаться им с нами не доводилось до недавнего времени, но, поразмыслив, я пришёл к выводу, что это последствия устроенного Стражами по приходу в город наведения порядка. Новые мои знакомые рассказали за чаем, как бывшие сотрудники по итогу нескольких масштабных «войнушек» показательно расправились с бандитскими атаманами и их приближёнными. Уж на что я морально устойчивый, но даже меня проняло, хэ-хэ…

Вдалеке загрохотал пулемёт. Не «трёшка», а что-то явно более мощное и скорострельное. Похоже на ту бандуру, что на пикапе «погранцов» установлена. Вот как назло вылетело название из головы, но явно не до него сейчас. Переключив матерящуюся станцию на наш канал, я заорал:

— Кэп Псу, езжай на выстрелы, нашим поможем! — и, уцепившись за срез крыши кабины, поднялся над ней, выставив вперёд автомат.

— Коробка Псу, — продолжил я радиообмен на следующем канале, — ведёте бой?

— Хрена надо? — поинтересовались «на другом конце» эфира.

— Гром про камуфляжный пикап предупредил? — к чёрту в задницу краткость, сейчас лучше уточнить подробности, под огонь пулемёта калибра двенадцать целых и семь десятых миллиметров попасть ну очень не хотелось.

— Да, — собеседник оставался лаконичен.

— Едем к вам на помощь. Смотри не подбей.

Предупредил я вовремя. Мы въехали на возвышенность, с которой открывался вид на поле боя, развернувшегося вдоль дороги. Пулемёт маневрировавшего из стороны в сторону уже знакомого мне бронированного пикапа на мгновение уставился на нас и тут же отвернулся к одиночному багги, неосмотрительно выехавшему из-за неподвижной туши грузовика. Такого же уродливого, как и тот, что мы оставили бесполезной грудой металлолома на Тюменской.

— Точно, у них же оптика есть, — вслух подумал я, флегматично рассматривая взрыв одной единицы колёсной мелочи. — Ну, — пустился я в объяснения, видя непонимание у Льда на лице, — в нас прицелились, но стрелять не стали.

— А-а-а, — понятливо кивнув, отозвался напарник. — Было бы неприятно, учитывая, как этого подорвали.

— Да просто взрывчатку вёз, похоже. Вот и довозился, лох.