Мёртвый город

Я поднял руки в протестующем жесте, невежливо перебивая Павла Семёновича:

— Нет-нет-нет, сам дойду. Только скажите, куда.

Мой визави понимающе усмехнулся и ответил:

— Сразу у выхода из палаты. Но ты не геройствуй, покоя побольше надо. За сим всё. Вечером навещу, не скучай.

С этими словами доктор покинул палату. Я же пораскинул мозгами над сложившейся ситуацией. Прав он, больному нужен покой. А с другой стороны — стыд перед Кирой, которой подкладывать под меня утку и мои продукты жизнедеятельности выносить. И откуда, казалось бы. Первый раз эту медсестру вижу, и это часть её работы, в конце-то концов. Вот только предстать перед ней в таком… кхм… неприглядном виде казалось чем-то недопустимым.

«Гормоны взыграли, кобелина?» — мысленно спросил я у себя.

И по начавшему, едва мысли отошли исключительно на образ Киры, набухать девайсу, коим наградила природа, понял — взыграли. Стыдливо осмотрелся — не заметил ли кто так не вовремя образовавшийся в районе паха бугор на простыне, которой я был укрыт. Но соседи, которых я в палате насчитал ровно двух, мирно спали, так что неловкость момента пропала. Повернул голову налево, увидел на прикроватной тумбочке комплект больничной одежды и решил, что надо проверить своё заявление на деле. Быстро надев просторные штаны и майку (хм, а я что, всё время тут голый лежал? кстати, а всё время — это сколько? надо будет уточнить), сунул ноги в войлочные шлёпанцы огромного размера и медленно поднялся с койки. Длиннополую рубашку с коротким рукавом, подумав недолго, так и оставил на тумбочке — всё равно не гулять собирался. Сделал пару аккуратных шагов и прислушался к ощущениям. Всё вроде в порядке, голова кружилась едва заметно, картинка перед глазами не плыла. Главное, без резких движений…

Только оправившись и вернувшись в постель, запоздало понадеялся, что тапочки продезинфицировали после предыдущего пациента. Подхватить грибок совершенно не хотелось. Впрочем, раз уж Стражи даже водопровод здесь наладили, то и такой вопрос стороной не обошли. Да и на фоне общей стерильности, что царила в палате и во внешнем виде Киры и Павла Семёновича, было бы удивительно обратное. Разве что по чьему-то упущению, исключительно по причине человеческого фактора. Погруженный в эти размышления, я не заметил появления Киры в палате.

— Антон Олегович, — кашлянув, окликнула она меня, — ваш обед.

Я, поблагодарив медсестру, поднял подушку к спинке кровати и принял полусидячее положение. Кира поставила передо мной столик-поднос с довольно обильным обедом. От запаха свежей еды буквально слюни потекли. С трудом сдерживая желание умять всё как можно быстрее, я приступил к приёму пищи. В процессе поймал себя на мысли, что толком ел в последний раз аккурат перед выходом в рейд, и то в основном какие-то пищевые концентраты довоенного (а что, могло быть иначе?) изготовления. Массово производимые, без маркировки, сытно, но никогда не угадаешь, какой вкус выпадет. А сейчас… м-м-м… густые щи с мясом, немалых размеров куриная грудка на второе с гарниром из гречневой каши с грибами, компот с кусочками фруктов, аккуратно нарезанный огромный ломоть белого хлеба. Много и, самое главное, натурально! Земля и небо, иначе и не скажешь. Трапеза увлекла настолько, что я даже забыл на некоторое время о присутствии в палате Киры. А уж спящие соседи для меня изначально от предметов интерьера отличались мало. Придёт время — познакомлюсь. А пока обстоятельства не способствуют.

Ел я, стараясь соблюдать правила приличия, но не торопиться было сложно — настолько организм требовал топлива для функционирования. Да и вкусно было — за уши не оттащить. И всё же ложкой по тарелку не стучал, ни капли мимо не пролил, и даже умудрился не накрошить. Не знаю уж, присутствие Киры так повлияло, или ещё что. Врождённой интеллигентностью я не отличался, за приёмом пищи себя сдерживать всегда приходилось даже до Песца, что уж про последние три года говорить. Покончив с обедом, откинулся на подушку и блаженно прикрыл глаза. Жизнь, как говорится, налаживалась.

— Вот медикаменты, — вернул меня мелодичный голос Киры в реальность.

Настала моя очередь смутиться. Не для того ведь медсестра осталась рядом со мной, чтобы унести поднос. Я пробормотал слова благодарности, принял из рук Киры стакан и горсть таблеток, закинул в пасть сразу все и тут же проглотил вместе с добрым глотком воды.

— Сколько я уже здесь? — наконец-то смог задать я один из волновавших меня вопросов.

— Сутки.

Услышав такой ответ, я недовольно скривился. Впрочем, могло ведь быть и хуже. Кира же продолжала говорить:

— После боя у развилки всех раненых сюда эвакуировали. Штатный сотрудник с проникающим ранением, вы с че-эм-тэ и с разными повреждениями трое ваших друзей, — медсестра, поймав мой беспокойный взгляд, успокаивающе кивнула. — Все живы, не волнуйтесь. И даже почти все отделались легче вас. Тот, кто назвался Садко, в хирургии с переломом ноги и незначительными осколочными ранениями. Кэп только с лёгкими осколочными. Ну а Лёд отделался лёгкой контузией.

— Насколько лёгкой? — поинтересовался я судьбой товарища.

— Без потери сознания, — ответила Кира. — Но его, в отличие от вас, тошнило.

С последними словами она позволила себе лёгкую улыбку. Я улыбнулся в ответ и благодарно кивнул. Мдя, нашей группе относительно повезло. Впрочем, все живы, а это главное.