Любовь и проклятие камня

Подчиненный вновь склонился перед ним и еще раз извинился. Больше его никто ни ради шутки, ни ради хвастовства не вызывал на бой.

Время шло. Вот уже месяц минул, как Соджун прибыл в Ханян. Он, несмотря на запрет отца, так же был вхож в дом чиновника Пака, который к тому времени был явно не в выигрышной позиции при дворе. Но о политике они при встрече не говорили. Чжонку тоже иной раз приходил вместе с отцом в хлебосольный дом, но отец-то понимал причины сына и посмеивался про себя.

С чиновником Пак Шиу было приятно говорить. Он был начитан, часто путешествовал в молодости, имел в запасе много диковинных историй. Свободно говорил на японском, китайском и даже на монгольском языках. Елень встречала Соджуна с улыбкой. Тому даже стало казаться, что он смирился и готов идти дальше, и жить дальше.

Однажды, провожая его, чиновник Пак Шиу вдруг поинтересовался, что думает об их встречах отец Соджуна. Капитан не сказал правды, ответил весьма уклончиво, дескать, у отца свои друзья, а у него — свои. Бывший советник вздохнул тяжело и тихо сказал:

— Власть обладает самой страшной силой на свете. Ей нипочем ни дружба, ни любовь, ни привязанность. Вы видите мое положение при дворе, не хочу сгущать краски и тем более как-то обидеть вас, но если дружба со мной станет вам в тягость или, не дай бог, камнем, тянущим вниз — не общайтесь с моей семьей.

Молодой мужчина посмотрел на Пак Шиу. Тот, и правда, последнее время был весьма задумчив. И причин своей задумчивости не объяснял. Соджуну было приятно общество бывшего советника. И если в первый день он пришел из любопытства — какой же стала госпожа Елень, — то теперь он посещал дом советника, чтоб хорошо провести время. Поэтому он заверил, что дружба со столь замечательной семьей ему льстит. Пак Шиу улыбнулся в ответ. На том они и попрощались.

Это была их последняя встреча.

Когда Соджун проснулся, отца уже не было дома.

«Куда это его в такую рань понесло,— думал он, одеваясь в новую форму, —еще даже не рассвело».

От слуг он узнал, что министр финансов уже давно покинул дом.

Капитану Королевской стражи некогда было размышлять о причинах поступков своего родителя. Он наскоро позавтракал и отправился к месту службы. Сегодня ему предстояло сопровождать молодого короля в поместье его сестры, принцессы Гёнхе, которая после замужества жила вне дворца. Опаздывать было непозволительно.

Сопровождать короля — какая высокая честь! Какая ответственность! Соджун знал и умел выполнять свою работу: до этого ему не раз приходилось сопровождать губернатора. Еще задолго до выезда торжественной процессии капитан по приказу начальника проехал по улицам, где должен был пройти кортеж короля. Он не вспоминал о вчерашнем ужине и встрече с чиновником Пак Шиу, он не думал о планах отца. Сейчас его голова была занята одним — безопасностью Его Величества короля Танджона.

Потом, шествуя рядом с паланкином короля и глядя по сторонам, он оглянулся на царственную особу и подумал, что король очень молод, немногим старше его Чжонку. Наверняка, груз, лежащий на этих, по сути детских, плечах, был тяжек. Да и после смерти отца и замужества сестры ему, наверняка, одиноко… Капитан только подумал на секунду так, и тут же одернул себя. Король не просто человек. О нем нельзя думать как о простом человеке. Он — избранник Небес! А значит ему все по силам!

Принцесса Гёнхе с радостью и слезами на глазах встретила своего венценосного брата, и тогда маленький король вновь показался Соджуну обычным ребенком, тоскующим по сестре. Капитан с досады на себя за такие мысли даже поправил ножны.

К удивлению, Син Мён отослал его к отцу, сославшись на особо важное поручение, которое нельзя доверить кому-либо со стороны. В дальнейшем капитан Королевской стражи должен был выполнять приказы своего отца, министра финансов.

— Дело государственной важности, — проговорил глава Королевской стражи, — полагаюсь на вас, капитан Ким.

Соджун сам не знал, что содержал в себе свиток, но приказ есть приказ. Придерживая коня, он в считанные минуты домчал до дома.

Министр финансов был не один. Он сидел в окружении чиновников ниже его рангом и о чем-то оживленно с ними беседовал. Когда в комнату вошел сын, старик тут же замолчал. Соджун поприветствовал всех поклоном и передал донесение отцу. Тот сразу сорвал печать и стал жадно вчитываться. Его лицо порозовело, на губах заиграла улыбка, а глаза радостно заблестели.

— Все идет по плану, — сказал он своим гостям, и те облегченно загомонили, и только сейчас Соджун понял, насколько напряженной до этого была обстановка.

«Что-то случилось, что-то произошло», —подумал капитан и посмотрел на отца.