- У тебя неприкосновенность, Майно Дегатти, - повернулся к волшебнику Бракиозор. Его плечо дымилось. – Поступи по закону и уходи. Еще одна попытка напасть – и я вычеркну тебя из списка живых.
- Закон – это просто еще одна возможность сделать из воина труса, - поднял меч Дегатти.
Бракиозор на секунду замешкался и чуть склонил голову. Он уважал бесстрашие. Если смертный желает умереть с достоинством – нет лучшей возможности, чем Палач Паргорона.
Но вначале все-таки основная цель.
- Как вы смеете осуждать меня заочно?! – снова закричала Лахджа. – Я требую пересмотра дела! Мне есть что сказать про Хальтрекарока!
Бракиозор снова повернулся к ней. Демоница мелькала так, что стала невидимой, и он сжал кулак. Время стало замедляться, движения Лахджи приобрели дерганость. Опять Бракиозор начал неторопливо поднимать топор, готовясь к одному-единственному решающему удару…
- Тебе не стыдно быть орудием чужих семейных разборок?! – отчаянно вопила Лахджа. – Это, по-твоему, достойно гохеррима?! Быть держимордой гхьетшедария, поругавшегося с женой?!
Бракиозор как будто вовсе ничего не слышал. Дегатти же тем временем исступленно шептал в перстень:
- Вератор, у меня тут Палач Паргорона! Есть кто-нибудь на такой случай?!
Несколько секунд царило молчание. Несколько секунд Вератор переваривал услышанное. Потом из перстня донеслось растерянное:
- Есть кое-кто… но ты будешь мне должен о-очень много!..
Бракиозор поднял топор. Примерился. Нацелился. Алые глаза превратились в щелочки – демолорд искал ключевой момент… и вот он сдвинулся в пространстве.
Одно мгновение. Доля секунды. Палач Паргорона оказался рядом с Лахджой, и та уже не успевала уклониться, не успевала исчезнуть, сменить облик…
…Топор пошел вниз!..
Металл звякнул о металл. Лезвие врезалось в лезвие. Клинок гохеррима столкнулся с мечом Дегатти – и разбил его одним ударом.
Дегатти отшвырнуло к стене. Лахджа испарилась, улетучилась. По полу разлетелись обломки меча-фамиллиара.
Дегатти смертельно побледнел. Бракиозор уничтожил его оружие. Неодушевленный – но фамиллиар. В нем был осколок души волшебника – и теперь волшебник тяжело дышал, слыша, как бухает в груди сердце. Вместе с гибелью меча он и сам оказался тяжело ранен.
К счастью, лишение фамиллиара-артефакта не так сильно бьет по психике, как с фамиллиарами живыми. Нужно только отдышаться. Прийти в себя… но Бракиозор этого не позволит.
- Приятно видеть дух гохеррима в таком хрупком теле, - склонил голову демолорд. – Я дам тебе достойную смерть.
Он сделал шаг… и тут воздух замерцал. Между Бракиозором и Дегатти появилась третья фигура – высокий худой чародей с рудиментарными хвостом и рожками. Он торопливо что-то дожевывал, но при виде Палача Паргорона закашлялся и все выплюнул.