История села Мотовилово. Тетрадь 7 (1925 г.),

22
18
20
22
24
26
28
30

– В Ендовине-то кончил, сегодня в Медвежий дол косить пойду. Так будь добр, покажи пай-то.

– Ладно, покажу, пусть идёт, – пообещал Николай, чуя, как от сердца отвалило камешек беспокойства.

Спор Устиньи с Анной Гуляевой

У трудолюбивых мужиков деловая пора: в больших семьях деловой накал, стоит сенокос, и глядишь, скоро начнётся и жнитво. У одиноких же вдов свободного времени хоть отбавляй. Сойдутся на улице две бабы, начинается базар, подойдёт к ним третья – открывается ярмарка. Тут, скороспешный деловой разговор моментально перерастает в споры, а спор, как правило, заканчивается дракой.

Вечерком, случайно, встретились на озере, на мостках, Анна Гуляева со своей зловредной шабрёнкой через прогон Устиньей Демьяновой. Невольно завели меж собой злободневный разговор. Как на грех, в это самое время молодёжь, девки с парнями гулявшие около амбаров, весело резвились, задорно смеялись, а отдельные парочки, по-своему объяснялись в любви.

– Погляди-ка парень девку-то, совсем замусолил и никак она от него вырваться не может. А он какой идол, нахал, прямо на глазах у людей, готов под подол залезть! – сложив губы кошельком, возмущалась Анна.

– Да эт, чей парень-то? – напыжившись, допытывалась она.

– Как чей? Федька Лабин! Василия Григорьевича сынок! Вот чей, – стянуто собрав губы воедино и придав им подобие лошадиному подхвостному отверстию, объяснила ей Устинья.

– Я давно наблюдаю за этой парой, да никак не узнаю, чей парень и не знаю девка чья? – вылупив глаза и горизонтально покачивая головой, возмущалась Анна

– Ты баишь, девка-то чья? – переспросила Устинья.

– Да, чья? Я что-то не знаю, – допытывалась Анна.

– Наташка Статникова! Овдотьина дочка. Федька-то играт с ней – она его невеста, а он её жених. Вот они и любезничают. Так, что тут и глядеть нечего, пусть играют, – невозмутимо заметила Устинья.

– Како, любезничают! Рази это игра, когда он при народе готов к ней под подол залезть! – неунимаясь возмущалась Анна

– Да это, он у неё титьки щупает, а под подол-то ему лезть, вовсе надобности никакой нет, – успокаивала Устинья Анну.

– Анн, ведь сама была в невестах! Так небось у самой-то женихи титьки щупали? – разоблачительно с язвительной усмешкой, укольнула Устинью Анна.

– Щупать щупали, а чтоб под подол! Этого не было! – бойко объявила Анна. – Я бывало, так шелыгну, что любой парень, от меня откатится колбасой! – буйно геройствовала Анна.

– А, что же, говорят, ты Анёнку-то трёхмесячную родила!?

– Это совсем другое дело! Я не одна, я с мужем жила. Мы в ту пору, со свадьбой задержались. У мово покойного тятеньки, денег в то время не хватало, вот и пришлось, задержаться со свадьбой-то! Вот и пришлось нам с моим покойным Иваном-то, близь году засватанными пребыть, – деловито объяснила Анна.

– А, Васька-то у тебя, и вовсе выблюдок! – злонамеренно козырнула Анна.

– Эт как выблюдок? – возмущённо спросила Устинья – злобно глядя прямо в переносицу Анне.