Яна
Бог говорит, бери, что хочешь… и заплати за все…
— Пей, сейчас тебе необходимо успокоиться. Сбор поможет, — командует повариха, подталкивая чашку в моих дрожащих руках ко рту. — Слава Богу, все разошлись, и можно с облегчением выдохнуть. Не выношу напряжённые сборища.
Делаю глоток чая и вздрагиваю от очередного прогремевшего звука разбиваемого вдребезги стекла. Морщусь от горьковатого вкуса горячей жидкости. По какому-то там старинному рецепту бабушки Наталья снова подмешала немного спиртного в чай.
— Вторую бутылку разбил, чертяка, — сетует женщина. — Андрей Георгиевич, земля ему пухом, несколько лет собирал коллекционное «пойло». Вот, чтоб его, а! Сколько ж там деньжат вложено, поди разбери. Януся, а что с ним происходит? Чего беснуется ирод?
Шумно глотаю чай, оценивая беглым взглядом насторожённый вид Натальи.
— Андрей завещание изменил, — поясняю, отпивая ещё немного жидкости. По нутру расходится тепло и становится легче. — Руслан встал у руля фирмы, только вот… — задумчиво обвожу кончиком пальца золотистую кромку чашки, выдерживая паузу. Самодовольная улыбка касается моих губ.
— Только вот, что? — нетерпеливо задаёт вопрос, желая узнать правду.
— Опекунство над Тимом оставили за мной, — допиваю остатки чая и отставляю фарфоровую посуду на край стола, продолжая красноречиво делиться событиями:
— Ты бы видела его лицо в тот момент. Он был готов заживо сжечь меня взглядом, сукин сын! Адвокат трижды вспотел, пока дочитал параграфы.
— Ян? — брови поварихи ползут вверх. Глаза от удивления становятся похожими на блюдца.
— Что, Ян?! — хмыкаю, сама себе удивляясь. Сколько себя помню, старалась избегать нецензурной лексики, а тут не сдержалась. — Эмоции прут из меня, Наталья. Не железная я леди, достало всё. Хочу — культурная, хочу — матерюсь. Вот так вот.
Повисшую в зале тишину разрывает оглушительный шум тонны осыпающегося стекла. Подпрыгиваем обе на месте, хватаясь за груди руками.
— Похоже, бар ушёл… — едва слышно шепчет повариха, оседая рядом со мной на стул. — Господи… Что же будет-то? Пьёт второй час.
— Ещё что-нибудь разобьёт и Тима разбудит, придурок, — в сердцах выпаливаю я, не замечая появления посторонних на кухне.
— Ха-ха-ха! — раздаётся за спиной неожиданный демонический смех Руса, пугая до чертиков. — Ох*енный комплимент, Лисичка!
За разговором пропускаем его появление.
— А ну-ка, Матаса, — произносит слегка заплетающимся языком, используя манеру речи Тима, — хи-хи-хи, пойди-ка ты лучше к себе. Я тебе отгул до вторника даю.
Голос подвыпившего Исаева звучит вкрадчиво и весело, настораживает, поднимает волоски дыбом на коже, в голове зарождает хаос. Обе как вкопанные, едва дышим. Разъярённого и пьяного Руслана я ещё не видела, кто знает, что может взбрести в голову взбешённому зверю.