Развернуться на скорости

22
18
20
22
24
26
28
30

… Тело женщины — скрипка, надо быть прекрасным музыкантом, чтобы заставить его звучать.

Джером Дэвид Сэлинджер

Сердце мощными толчками отсчитывает каждую пройденную Женей ступеньку. Бьется так сильно, что готово проломить рёбра. Хочу вдохнуть и не могу. Пошевелиться в его крепких руках не получается. Тело сковано, горит, словно окутано пламенем. Плавится, растекаясь по мужской груди. Впускаю в себя его запах, пьянею… Снова и снова… До бесконечности…

Находясь в его власти, лишена возможности ясно мыслить и соображать.

Противоречивые эмоции сводят с ума.

Не знаю, чего мне хочется больше: чтобы он сейчас ушёл и не касался меня или прижал к себе ещё сильнее, как можно дольше не выпуская из рук.

Прикрываю на мгновение глаза, и мир начинает вращаться вокруг нас с огромной скоростью. Наверняка всё дело в спиртном. Оно притупляет мой контроль, притормаживает реакции, вынуждает тело предательски дрожать, желать большего.

Господи… Чего же я хочу? Чего??? Зачем испытываю то, чего не должна к нему испытывать?

Раздаётся тихий щелчок двери. Вздрагиваю и замираю, прислушиваясь к шумному дыханию гонщика, наполняющего закрывшееся пространство. Его размеренные твёрдые шаги продолжают доноситься сквозь шум в голове.

«Только не в ванную! Я сама туда пойду. Без него. Я в состоянии себя помыть. Мне не нужна его помощь. Чееерт…» — мысли пронзают сознание, словно пули. Распахиваю отяжелевшие веки, замечая ускользающую позади огромных размеров кровать. Женя вносит в просторную ванную, захлопывает ногой дверь и медленно опускает меня на пол. Становлюсь на ноги, дёргаюсь, пытаясь вырваться прежде, чем сделать вдох, но его ловкие руки прижимают меня к двери спиной, выбивая из груди негромкий вскрик.

— Тише… — шепчет мужчина, нависая надо мной. Впивается безумным взглядом, медленно склоняясь к моему лицу. Ещё миг и наши губы соприкоснутся.

— Не нужно, Женя, пожалуйста… — молю его, охваченная паникой. Тяжёлое дыхание Захарова, опускаясь на кожу моего лица, щекочет, поднимает из глубины души странные эмоции, выталкивает их наружу, заставляет захлёбываться ими.

— Нужно, Яна, — произносит хрипло. В каждой ноте его голоса звучит приказ. Не в силах сопротивляться, зажмуриваю глаза, надеясь на чудо. Мне безумно стыдно. Только бы не раздел…

Учащаю дыхание, как только кончики его пальцев сквозь пижаму прикасаются к моему животу, собирая и сминая грязную ткань в кулак. Кожу возле пупка пронзает током, обжигает, словно раскалённым железом. Одним прикосновением Женя будоражит нутро, пробуждает в нём трепет, взрывает мозг грудным звучанием голоса:

— Сейчас, как никогда нужно, малыш… — прихватывает нижнюю губу зубами и оттягивает её, пока «обожженная» плоть не выскальзывает из болезненного захвата, вырывая из груди громкий всхлип.

— Я закричу, — протестуя, упираюсь ладонями в его каменную грудь. Врезаюсь в него растерянным взглядом. Дыхание сбивается с ритма, вынуждая грудную клетку ходить ходуном.

— Кричи, — хватает за запястья, поднимая руки вверх, одной ладонью фиксирует их над моей головой, второй смыкает на шее хватку, наглаживая большим пальцем взбесившуюся артерию. Горячая ладонь не давит, но вынуждает замереть на месте, впериться в его глаза. Они пылают ярко-медным оттенком как у демона. Манят. Затягивают на глубину и топят в себе…

Безвозвратно топят…

— Что же ты не кричишь? Давай, Яна, кричи, — негромко рычит у виска, проталкивая колено между ног.

Проходится большим пальцем по контуру нижней губы, растягивая кожу, следом давит на зубы и вторгается им в рот. Машинально касаюсь шероховатого пальца языком, испытывая внизу живота приятное томление. Дрожь волной разливается по телу, притупляя сопротивление. Все воспринимается слишком остро, порочно, на грани сознания…