Свистопляска

– Не вопрос. Будем работать.

– Я очень надеюсь – Роман Геннадьевич протянул ему руку. – Олег Витальевич, очень хорошо о вас отзывался. Профессионал…

Альберт улыбнулся:

– Стараемся…

На следующий день началась обработка «аборигена». Сперва Альберт предложил ему продать фирме участок со всеми постройками – «за хорошую цену». На эти деньги купить себе жилище в какой-нибудь деревне, которая поприличней.

– Все хлопоты и моральные издержки мы берём на себя! – заверил риэлтор.

Дед заупрямился.

– Куда я отсюда? Здесь у меня жена похоронена, мать. Вот так оставишь могилы без присмотру – завтра же бульдозером сроют. Сволочной народ пошёл. А сколько труда моего вложено в эту землю? Пасеку держу, подымал с нуля. Сейчас 12 килограмм мёда с каждого улья. А парник ты видел? А сад? Я своими руками каждый клочок здесь перенянчил, а ты меня на бурьян ссылаешь.

Альберту было плевать на парник, на сад и т.д. Стало ясно, что уломать этого «пасечника» непросто. А шеф ждёт…Пришлось подбираться с другого боку.

– Да вы всю жизнь только и пахали! Надорвали здоровье. Что вы имеете? Работать негде, колхоз распался, пенсия – копейки! Кругом алкаши, мародёры! Сами же говорите, ночью без топора не ложитесь. Вы представьте, если завтра эта свора ворвётся к вам? Вот так чё случись – у вас даже мобильного нет. Полиция далёко…Неужели не хочется хоть на старости лет пожить спокойно? Мы вам подыщем приличную «трёшку» в центре города. Ванна, санузел. Все магазины – под боком.

Насчёт «приличной трёшки» он, конечно, загнул. В лучшем случае, старика бы ждала двухкомнатная, где-нибудь на окраине. Но даже идеальный, мифический вариант клиент отверг. Альберт выматерился про себя. Однако так просто он не привык сдаваться.

– Я всё понимаю! Но неужели вам не хочется женского тепла, заботы? Мы могли бы вас устроить в очень хороший пансионат, для пожилых. Там и уход, и врачи. Много одиноких старушек. Вы бы присмотрели кого-нибудь. Вдвоём-то веселей. Деньги от продажи дома положите в банк, процентики потекут.

– Да какой из меня ухажёр? – усмехнулся старик. – Зубов почти не осталось, радикулит замучил. Здесь – простор, свобода, лесной воздух. А там что? Четыре стены, палаты как в больнице? Лежи себе и помирай, смотри телевизор…На кой мне ваш санаторий? Я к земле привык. Без работы не проживу. Сейчас собираюсь ещё один парник ставить. Мне всего-то шестьдесят два.

Что обидно, дед не пил. Если бы пил – за полчаса бы всё разрулили. Альберт поднаторел в этом деле. В своё время оттяпал у алкашей две хаты за бесценок. Стороны остались довольны. Алкаши – налом, клиенты – дармовой жилплощадью, Альберт – «бабосами», на которые приобрёл себе новенькую иномарку.

А этот «труженик полей» – тяжёлый случай. Шеф уже два раза справлялся, как продвигается дело, торопил. Ясно, что сегодняшний звонок неспроста. Надо что-то срочно решать.

Альберт уставился на кофейную банку. «Прими участие в розыгрыше призов! Собери 5 мембран с логотипом компании и стань обладателем внедорожника! Торопись – сроки акции ограничены…» – прочёл он механически. Мдааа….Надо торопиться. Альберт залил в себя остатки кофе и пошёл в «курилку». У него созрела идея.

Николай Кречетов родился в Юзеевке, в том самом 1941-ом. Мать была на сносях, когда объявили войну. Отец так и не увидел сына, который появился на свет в сентябре. А через месяц пришла «похоронка» – погиб под Калугой. Военное детство почти не запомнилось. Да и что вспоминать?

Хлебнули как все. Голод, болезни…Мать рассказывала, чуть не помер от дизентерии. После войны трудился в колхозе, на жнейке. Мужиков почти не осталось, мало кто с фронта вернулся. Бабы на своих плечах подымали хозяйство. Пацаны, подростки, тоже от зари до зари вкалывали.

Всяко было. В третьем классе лягнула лошадь. С чего началось-то? У Саньки Царапова мать скрутило. Докторов поблизости нет, надо везти в райцентр. Николая послали запрягать лошадь. Конь Жиган был смирный, но в тот раз никак не хотел слушаться. Всё норовил вырваться. Психанул Коля и дёрнул за хвост. Лошадь чуть не упала, потом выправилась и как двинула в подбородок. Дальше не помнит. Очнулся уже в больнице. Четырёх зубов тогда не досчитался.

Школу не любил. Сидеть за партой было скучно. А вот к технике всегда тянуло. После семилетки окончил курсы трактористов. Так и работал до перестройки на тракторе да на комбайне. За грамотами не гнался, хотя, чего греха таить, душа радовалась, когда отмечали. В 1978-ом вручили орден Трудового Красного Знамени. Из райцентра приезжал корреспондент, писал очерк о герое труда. Жена потом этих газет целую сумку накупила, раздала по всей деревне. В общем, было чем гордиться…Вот только с детьми у них не вышло.