— Народ, мы прорвемся. Подумаешь — ошибок налепим, как обычно. Это же не конец, это только начало будущей жизни. Столько интересных вариантов сразу открывается! А то: «пойдешь в университет, в университет». Как заевшая пластинка.
— Если я завалю английский, то родители не отпустят на восхождение на Фудзи-сан, — вдыхает Аки Хасэгава, наш самый главный ботан. Не знаю, в чем его проблема, но выхлоп от зубрежки у него крайне низкий. Как говорят: «берет задницей», зачастую даже не понимая, что именно заучивает.
— Там вроде погода сейчас плохая, — сомневаюсь я во времени года, выбранном для пеших прогулок черти-куда.
— Зато туристов почти нет и скидки на экскурсовода.
Мой бывший приятель Митио Окада никак не может удержаться и влезает с репликой, которую наверняка долго готовил:
— Конечно, некоторым проще. Даже если на пересдаче не помогут, то все равно куда-нибудь возьмут. У нас одаренных на улице не бросают.
— Согласен, Митио-сан. Мне даже уже и место присмотрели. Буду подавать инструменты для специалиста по ремонту холодильников. — Толстяк давится недожеванной печенюшкой. Я же продолжаю: — Я бил себя в грудь, утверждал, что сам смогу гайки крутить, но тесты не прошел.
— Тесты? На гайки? Это какие? — удивляется Эйко, сидевшая в общем ряду девочек.
— Надо выбрать правильную и закрутить по инструкции.
— И чем закончилось?
— Одну сломал, другую потерял. Теперь только подаю инструменты. Они чугунные, сломать трудно.
Через секунду одноклассники хохочут. Я же вздыхаю про себя: блин, как меня эти школьные радости уже достали. Но — как-то так получилось, что вроде тому должен, этому обязан, от третьих вообще учебой прикрылся и в тину ушел. Если я вздумаю сдернуть со школы в свободное плавание, с меня бирочку «школьник» тут же снимут и приделают другую: «болван бесхозный». Потому что пока я в системе и четко иду по десятилетиями прописанной схеме. Но шаг влево или вправо — сразу попаду на прицел ребятам, кто нестандартные ситуации отслеживает и потом обратно к общему знаменателю молотком формует. Нафиг такое счастье. Лучше буду терпеть. Два года осталось. Про университет вообще стараюсь даже не вспоминать. Вплоть до того, что завалю общий финальный тест, по результатам которого набирают в высшие учебные заведения. Пересдавать его можно лишь раз в год — значит выгадаю себе отсрочку. Или к моменту принятия решения буду уже настолько крутым, что плюну на корочки и буду заниматься исключительно личными проектами.
На детскую площадку мы подрулили к четырем. Пунктуальность у Масаюки просто в крови. Я в таких мелочах обычно могу жить в рамках плюс-минус минута, это же не работа и выполнение контракта. Но для телохранителя подобное неприемлемо. Поэтому ровно в «ноль-ноль» я уже выбирался из лимузина и подзывал народ к багажнику:
— Кто там насчет пива жаловался, что недоливают? Разбирайте. И пожевать не забудьте прихватить. Тут донбури, такояки, онигири и лапша. В тех коробках салаты. Здесь суши… Уф, сколько я времени убил, пока это все выбирал.
Когда багажник опустел, Масаюки его закрыл и неодобрительно покосился на выстроившиеся в ряд мотоциклы.
— Господин, я вон там припаркуюсь, чтобы никому не мешать.
— Обедать с нами не будешь?
— Если господин прикажет…
— Все, понял тебя. Можешь отдыхать, я как закончу, дальше поедем.
Неожиданно для себя выяснил, что мой громила чуть-чуть сентиментален. Не знаю, что там у него случилось раньше, но к молодым мамам с малышами он испытывает исключительно трепетные чувства. Правда, с предложением помощи никогда не подходит — кому понравится, если тебе коляску через лужу перетащит мордоворот с прописанной на лице профессией костолома?