— Салага, думаешь, я шучу?!
— Ты, киннику-яро малохольный. Тебя не убили здесь и сейчас лишь по одной причине. Я обещал господине Кимуре не безобразничать в школе. Но если тебе мало, мы можем продолжить беседу после уроков. Парк рядом, отличное место. Тихо, спокойно, есть куда «скорую» вызвать.
Вокруг начинает собираться кучка любопытствующих. Поняв, что громкий скандал не в его интересах, Ота отступает. Я делюсь кривой усмешкой, после чего продолжаю свой путь. Поднявшись на первый пролет лестницы, отмечаю краем глаза, что вся троица топает следом. Мда. Придется подыграть.
Уже в коридоре к кабинету директора чуть притормаживаю. Продолжаю идти, но неторопясь, вальяжно. В эту часть школы обычно стараются лишний раз не заходить, чтобы не попадаться на глаза учителям и главному небожителю — господину Кимуре. Пусто. Относительно тихо. Я даже не реагирую на сумбурный топот за спиной.
Влепившись мне в бок, Иошиэки толкает изо всех сил в ближайшее окно. Группируюсь, прикрываю лицо локтем от острых осколков. Лечу вниз, успев разглядеть шикарный разлапистый куст прямо под ногами. В него и десантируюсь, закончив падение перекатом. Лежу в позе эмбриона, продолжая страховать голову от летящего сверху мусора. Но — вроде пронесло, без серьезных последствий. Конечно, вывалиться со второго этажа неприятно, но для меня не смертельно. И кустику спасибо, я даже пятки не отбил.
Сел, ощупал тушку со всех сторон. Ничего не болит, нигде не отдает. Хотя пиджак в остатках сломанных тонких веточек и кисть чуть расцарапал. Неглубоко, но кровит, зараза. Ладно, пока не буду трогать, даже чуть-чуть размажу, чтобы видно было какой я весь израненный.
Дверь на крыльцо распахивается, оттуда вываливается перепуганная процессия с математиком во главе. Абэ-сэнсей как раз собирался препарировать несчастных школьников после большой перемены, а тут мимо него людьми разбрасываются. Похоже, он так испугался, что даже сразу меня и не узнал.
— С тобой все в порядке? Ничего не сломал?
— Не знаю, Абэ-сэнсей. Вроде нет.
— У него стресс! — заявляет физкультурник, тыча пальцем в окровавленную руку. — Надо немедленно к врачу!
— Может, сначала в наш мед-кабинет? — пытаюсь я погасить нарастающую панику. — Посмотрят и решат что дальше.
Медленно поднимаюсь, начинаю отряхиваться от налипшего мусора и мелких осколков. Смотрю на зажатый в левой руке комок бумаги. Вот же нехороший человек Иошиэки, я из-за тебя копию сертификата испортил…
В кабинете господина Кимуры аншлаг. Кроме него сидят еще трое учителей. Математик, которого считают куратором нашего класса. Физрук, на ком висит обеспечение общего порядка на переменах. И старая мымра Накадзима, учительница английского. Иностранные языки ненавидит вся школа, а старуха ненавидит бездарей, не способных внятно прожевать «зе тейбл». Но за долгие годы работы учителем Юки Накадзима обзавелась разными полезными связями по всему Токио, чем с удовольствием пользуется директор. Он англичанку пихает на любые официальные мероприятия, где нужно присутствовать и надувать щеки. Самому господину Кимуре некогда там бездарно тратить время.
— Тэкеши-сан. Расскажи, пожалуйста, что произошло?
— Меня выбросили в окно, Кимура-сэнсей.
— Вас? Почему?
— Насколько я понял, некоторым ученикам школы не понравилось, что в ее стенах появился абэноши. Да, вот сертификат, господин директор. Я прошел официальное тестирование и меня зарегистрировали в обще-японском реестре. Прошу прощения, что бумага испачкалась. Завтра я принесу еще одну копию.
— Не надо, меня вполне устроит и эта…
Аккуратно разгладив листок, мрачный Киоши посмотрел на кровавые пятна, разводы грязи и дырку от сучка. Молча переложил копию на край стола и спросил:
— Кто это сделал?