Был соблазн развернуть демонов, бросить в атаку — тут, на просторе, они бы разгулялись!.. Но нет, Матфей Исидорти, ты не тот наивный дурачок, кого сдали в монастырь Сил Святых. Ты знаешь, когда надо вперёд, а когда и назад.
И, не теряя больше времени, Матфей принялся открывать дорогу за небо.
— Что там происходит?! — зло прошипела Сежес. Глаза чародейки закатились; вид был жутковатый, однако она не падала в обморок и не теряла сознание, она поистине смотрела внутрь собственной головы. — Что они там творят, хотела б я знать?!
Твари впереди перешли на бодрую рысь.
— Торопятся, — бросил сквозь зубы Кер-Тинор.
— Они уходят, — проговорила Тайде. Повела рукой — Деревянный Меч возник в кулаке словно из ниоткуда, придя на зов. — Их надо перехватить, немедля!
— Куда они уходят, госпожа?! — возопила Сежес. — И как их «перехватывать»?!
Вместо ответа Сеамни послала коня вперёд, Кер-Тинор выругался (невозмутимые Вольные глянули на своего капитана с изумлением) и поскакал следом. Сежес с Баламутом старались не отставать.
Иммельсторн в руке Сеамни был вскинут, и, казалось, с острия его срываются зелёные искры; Сежес заморгала, всматриваясь — нет, не искры, то кружатся крошечные зелёные листки, свежие, молодые, словно только что распустившиеся.
…Сеамни Оэктаканн не была магичкой, не знала никакого чародейства, никаких заклятий. Тот, прежний Иммельсторн, алкавший крови и мести, вёл её за собой, и Видящей народа Дану не требовалось иного волшебства. Сейчас же, вызванный из небытия её кровоточащей памятью, Деревянный Меч сам подсказывал, что делать, Тайде словно наяву видела завихрявшиеся призрачные потоки, что неслись над миром, подобные незримой метели.
И сейчас эти потоки, повинуясь чужой воле, стремительно складывались во что-то подобное широкой дороге прямо вверх, в небо и…
И сквозь него, в неведомые пределы.
Твари уходили именно туда. Они не приняли боя, они бежали.
Но тот или те, кто привёл их сюда, в Мельин, не должны были уйти.
Матфею пришлось задержаться. Дорога в небо получилась скверной, малоустойчивой, его словно под руку толкал кто-то, — и приходилось, стоя на земле, поддерживать грозящие вот-вот развалиться чары.
Демоны уходили, по-прежнему бурча и подвывая — мало было еды, мало! — а Матфей, оставаясь позади, словно бы дирижировал оркестром; мост сквозь облака грозил вот-вот рухнуть.
Погоня его почти настигла. И, похоже, преследователи были в себе более, чем уверены. Они не повели за собой армию; их явилась горстка, но горстка эта, чувствовал Матфей, стоит многих полков. Кто-то же перебил его крылатых, залетевших в глубь городских кварталов!
Он невольно оглянулся — опасность и пугала, и завораживала. Повернуться спиной к ней никак не получалось.
Да, чуть больше десятка. Воины, две женщины и… гном, кажется?
Взгляд Матфея буквально притягивала одна из наездниц, на прекрасном белом коне, в плаще цвета молодой травы. А в руке у неё…