Никола покачал головой.
— Мне кажется, тут небезопасно, — сказал он. — Такое впечатление, что множество миров схлопнулось, разорвав его. Мы не знаем, как далеко может зайти его разрушение…
Он замолчал. Резкий, скрежещущий звук ошеломил героев Многомирья. Они подобрались к краю дороги и увидели необратимый хаос. Обломок поверженного мира пробил границы вечного космоса, словно сломанная кость. Целый континент, покрытый плотной шкурой огня, вышвырнули из своего измерения силой не доступной никому.
Кроме одного существа.
— Клянусь фантазией! — успел пискнуть Сальвадор, до того как ему зажали рот и оттащили от края.
— Мы должны вернуться, — прошептал Зигмунд. — Прямо сейчас. Предупредить…
Его перебил металлический рев, который угрожал всему живому. Клялся в ненависти. И сулил смерть.
Никола отпустил всхлипывающего художника.
— Немедленно, немедленно, — умолял тот.
Титан негатива стоял на краю агонизирующей материи. Он вышел из пламени, обласканный им. Коптящий дым валил от Геноцида плотным столбом, и пепел в нем рассказывал о неотвратимой гибели. Титан взирал на Многомирье и его злобу раздували живые миры. Он скрежетал и неистовствовал, понимая, как много еще сущностей осмеливаются дышать перед его взором.
— Да, — отозвался Никола. — Нам пора. Дальше пути нет. Мы сделали что могли.
Геноцид повернул массивную голову в сторону Пути. В железном зеве светились черепа и скелетообразные останки. Густая кровь вскипела в разломах и трещинах толстой шкуры.
— Позитив.
Троица, еще не веря до конца, что их обнаружили, отползла на середину дороги. Они встали и бросились бежать. Назад, прочь от чудовища.
Но впереди уже светились новые разломы. Из них били потоки расплавленных реальностей. Слышался вой и клокотание. И затихающие мольбы о спасении.
Черные лапы негатива показались очень скоро. Свирепые хищники, такие же голодные, как миллион жертв назад, показали вытянутые морды. Заметив героев, они как горох посыпались вниз. Толкаясь, и разрывая друг друга в клочья, твари сбились в стаю, которая устремилась к ненавистному позитиву. Оставляя за собой кровавый след, они превратились в злобную страсть. Их ненависть чувствовалась кожей.
Никола первый сбросил с себя оцепенение.
— Приготовиться! — крикнул он.
После этого он немного замешкался, так что слово вставил Сальвадор:
— К мучительной смерти?
ebooksa