В начальной школе особенное уважение у всех, без исключения, родителей вызывает Окружающий мир. Это такое дополненное природоведение. Причем, дополненное, пожалуй, всем. Как-будто сел какой-то умный методист какого-то авторитетного НИИ Министерства образовании (интересно, а такое есть вообще?), взял в руки советский учебник по природоведению и дорисовал картинок про все, что вообще когда-то знал об этом мире: чукчи живут на севере, арабы ходят в мечеть, МЧС спасает от пожаров, Россией правит президент, а еще вчера у меня зуб болел. В общем, методист от души нарисовался, а мы теперь проекты делаем на тему его насыщенного жизненного опыта.
Но окружайка не всегда в авангарде общего образовательного маразма начальной школы. Есть еще такая уникальная штука, и это уже русский язык – сочинение по картине. В целом, я не против сочинений: довольно полезный инструмент в развитии навыков связной и информативной письменной речи. Я даже не против их написания на тему той или иной картины. Если, конечно, ребенку предлагают порассуждать на тему «Последний день Помпеи» Брюллова, «Прощание Олега с конем» Васнецова, или, на худой конец, «Бурлаки на Волге» Репина. Там чувства, там краски, там судьба. Там есть, где разгуляться, в том числе и по части словотворения. Но когда речь заходит о художнике Билибине, слова теряются даже у меня. Но их надо найти и скроить из найденного приличный текст предложений на 15.
Сегодня слова мы искали примерно часа полтора. Было такое ощущение, как-будто я гречку перебирала: полнейшее насилие над личностью бесполезным занятием. В итоге, как ни искали, приличных так и не нашли. А неприличные слова записать мы не решились (Федор – отличник. Отличнику так экспериментировать опасно) . В итоге, пришлось написать что-то пространное, не по делу, предложений на 15.
Столько о художнике Билибина, уверена, еще не писали.
Пятница, 7 февраля
Видимо, после того, как меня по-хамски утопили в живописи, я хотела хоть какой-то сатисфакции от искусства. Поэтому вечером за бокалом вина со Вздо и Алёшей я самопроизвольно начала разговор о литературе. Сделала я это явно опрометчиво: ввязываться в драку с двумя гопниками, когда ты с маминым борщом в сумке и очках на носу – уверенная попытка самоубийства. Вздо перечитала половину библиотеки имени Ленина, да и Алёше уже давно пора оторваться от покетбука, и поменять лампы на кухне. В общем, в литературе я на их фоне дрыщ. Черт же меня дернул. Но поскольку отступать было уже поздно, я решила что «мамин борщ» тоже на что-нибудь сгодится, лишь бы не убили.
В итоге, мы обсудили произведения Макса Фрая. Ну и что, что я их не читала. Поговорили о вкладе в современную фантастику Лукьяненко: на такие случаи, у меня в кармане всегда есть «Фантастику не люблю. Это как-то не моё». После Лукьяненко я решила, что самое время пойти в наступление и ввернула пару интригующих фраз о книге, которую я сейчас читаю. «Борщ» пригодился, никто не из моих собеседников не имел ничего об этом романе, и я оказалась на пару минут «сверху». Потом опять Бредберри, Стругацких и… И, наконец, мы добрались до Достоевского. О Достоевском можно долго, причем все без разбору. Так приблизительно и вышло. Мы пришли к тому, что Федор Михалыч – уникальный тип: по нему никто из нас не смог вспомнить ни одного достойного фильма. Мне было не жаль, поскольку его и читать то невыносимо, а если еще и смотреть, то, по всей вероятности, до утра можно и не дожить.
Мы с наслаждением шлифовали каждое слово этого великолепного разговора. Наконец, у нас выдался шанс провести вечер с чувством исключительной небесполезности своих личностей. Это было прекрасно и очень свежо. И здесь надо отдать должное, как ни странно, художнику Билибину. Пусть он и не сделал какого-то огромного вклада в искусство, но ему удалось его внести в наш чудесный пятничный вечер. Кто знает, как бы он сложился, не будь я столь по-хамски утоплена в его живописи вчера.
Суббота, 8 февраля
За разговорами о Достоевском я как-то случайно пропустила совокупный объем выпитого вина. Поэтому с утра меня ждали: оригинальная прическа, красный белок глазных яблок, неприятное покалывание в верхней доле задней поверхности правой части лобной доли и желание жрать. Пардон, за вульгарность, но слово «есть» здесь категорически не подходит. С похмелья хочется именно жрать. Причем, исключительно неорганическое, сублимированное, с трансжирами, глютеном, ГМО и пальмовым маслом. Не уверена, что наука может это хоть как-то объяснить. Утверждение о том, что с похмелья в нашем организме критическая нехватка элементов, содержащихся в измельченном куске пластмассы, перемешанном с картоном и вазелином, со вкусом бекона, лично я не верю. По мне, так это просто абстинентная распущенность. Организм и без того в стрессе, психика все понимает и не прессует. А кусок пластмассы со вкусом бекона любому человеку в любом состоянии хочется, просто мы научились себя контролировать. Но не с похмелья.
Мы пришли в мак. Я с наслаждением умяла ролл, картошку, соус и колу. На обороте каждой упаковке посмотрела каллораж этого пира, не поперхнулась, не записала, не погрустнела, а только радостно улыбнулась проходящей мимо девушке с морковными палочками и водой. На душе стало по-субботнему тихо и просторно.
Я натянула шарф и варежки, и мы долго гуляли с Алёшей и Федей по снежным аллеям. Сочиняли сериал про авокадо, придумывали свой семейный мерч и пели песни про ежа. В общем, было чудно, я отошла.
Вывод дня: хорошо, когда есть рецепт, аптека в двух шагах и, всё не зря!
Воскресенье, 9 февраля
Алёша порой поражает меня своими непревзойдёнными идеями. Они возникают, казалось бы, ниоткуда. Хотя, если подумать, всё имеет свои корни. Но подумать почему-то не хочется. Наверно, я просто боюсь узнать об Алёше что-то настолько новое, что это отразится на наших отношениях. Поэтому обычно я оставляю все так, без ответа. Интригующие Алёшины идеи имеют свойство быть невероятно идиотскими. И, если не искать смысл, это станет незапланированным развлечением. Проще говоря, поводом поржать.
Сегодня Алёше в голову пришло…взвесить ее. Голову то есть. Он с важным видом достал весы, положил их на кухонный стол, а затем на них положил и свою, собственно, голову. Вышло так, что его, без сомнения, уникальная голова (вы только попробуйте в одном сверхмаленьком домике уместить знания об устройстве отопительных систем и желание знать, сколько весит отдельная часть тела) весит целых 9 килограмм и 800 грамм сверху. Поразительно.
Далее, разумеется, вышла инженерная дискуссия между маркетологом (то есть мной) и теплоэнергетиком (то есть Алёшей) о корректности результатов проведенного исследования. Вспомнили про Архимеда, земля ему пухом. Про объем и плотность взвешиваемого элемента. Про необходимость учета дополнительных элементов, таких как волосы, уши и даже нос (а он у Алёши такой, что неплохо его было бы учесть). Но к консенсусу, ясно дело, два профильных специалиста по взвешиванию головы так и не пришли. Поэтому было решено зачесть полученные результаты в корректные и не продолжать дальше этот идиотизм.
Более научного воскресенья у меня давно не было.
Понедельник, 10 февраля
Фраза дня: «Господи, как умирать надоело…»
ebooksa