А то воскресенье провела я еще хуже. Дело в том, что все воскресенье, начиная с 7 часов утра, как я только проснулась, у меня болел зуб, вернее не болел зуб, а прорезался, так называемый «зуб мудрости». В 16–17 лет он прорезается очень редко. Чаще в 19–25 лет, а некоторые до своей жизни его не имеют. Ой, как он болел. Я чуть на стенку не лезла. Я не могла говорить, и даже глотать. Так что все воскресенье я питалась лишь манной кашей. Очень болела голова, даже иногда слегка тошнило. Мама испугалась. Посылала на следующий день к стоматологу, чтобы он мне подрезал десну, но, конечно, никуда не ходила. В понедельник не пошла на практику, т. к. не могла говорить много, а если болит что-либо, нельзя сосредоточиться, чтобы внимательно слушать. К вечеру понедельника все прошло. Во вторник уже ходила на практику, хотя еще чуть-чуть болел.
Ну вот, собственно, и все.
Непосредственно теперь о твоем письме. Прочла письмо, но немного обиделась, прочитав место, где ты пишешь о моем «узком понимании слова «нравится». Нет! Я не понимаю это слово, в «узком понятии» как ты выразился. Ладно, пусть я «тоже понимаю в узком понятии». Пусть, но нечего сравнивать меня с Ирами, Лорами, Ритами и т. д., которые, как я поняла, из твоего письма, тоже не совсем в «широком понимании» понимают это слово. Незачем это делать. Если я тебя поняла, то и ты меня не понял. Вот так! А я понимаю как нужно. Это, во-первых, а во-вторых, делаю выводы не из собственной головы, а из того, что и как написано. А понимаю я, может быть, и не пошире, чем понимаете все вы. В общем, ты так высокомерно заявляешь, что я понимаю только в узком значении слова, что меня это крайне обидело. Может быть, ты этого и не хотел, но, если бы ты прочитал такое написанное, я бы посмотрела, задело бы тебя или нет. Даже девчонки спросили меня, что со мной. До того я была обижена и огорчена, что чуть не ревела.
Но еще раз говорю, думай про меня что хочешь: понимаю ли я в узком значении или в широком, мне все равно. На остальное мне… Ты меня за эти годы еще, конечно, не изучил. И наверное, никогда не изучишь. У меня такой характер, что его не поймешь. Вот и сейчас, ты, наверное, не поверишь, что это писала я. Да? Или Нет? Но, что поделаешь. Уж я такая.
Не хотела даже отвечать. Вот до чего меня задел твой тон, но не смогла. Взяла ручку и конверт и стала писать.
Почему не смога, не знаю. Может быть другому, и не стала бы писать, а тебе, как видишь, пишу!!
Ладно, не будем об этом. Ты оставайся при своем мнении о моем «понимании», а я останусь уж при своем, т. к. я не хочу снова доказывать, переубеждать и т. д. Может быть, в дальнейшем это сделаю, а сейчас – нет! Не могу!!! Пусть я, по-твоему, буду понимать все в «узком понимании», пусть!
Теперь про обман. Вы молодцы, конечно. Нужно как можно меньше обманывать, а, самое главное, не обманывать своих друзей, подруг. Это главное. И, конечно, неправильно сделала ваша девочка, которая не пошла к родителям подруги. Это нечестно.
Расскажу такой рассказ, вернее, пересказ. (Принимаю твое предложение описывать обман.)
«Недавно у нас забарахлил телик. Пришлось вызывать телемеханика. Пришел парень, года 24, а может 23. Посмотрел, разобрал и ушел, т. к. не было нужного сопротивления. Так он приходил три раза. То не было сопротивления, то лампы, то еще чего-то. За это время мы с ним познакомились и разговорились (т. к. он был после обеда, когда мама на работе, а я дома). Его звать Валентином. Он много рассказывал о своей жизни. В конце (это на 3-й день) я узнала, что он женат. Я была крайне удивлена, т. к. по его рассказам я бы не сказала, что это женатый человек, и что у него скоро будет ребенок. Ну, и вот, он мне много рассказывал о своей жене, и я узнала, что он ее часто обманывает. Например, летом он частенько ее обманывал, убегая на пляж, уходя с друзьями на вечер, на танцы. Я поняла, что он не любит свою жену. Тогда возник вопрос: зачем такой брак. Зачем жениться не по любви. И сейчас жить и обманывать, бегать за девочками. Что это за жизнь. Что это будет за семья в дальнейшем, если сейчас творится такое.»
Вот что я считаю обман, так обман. Такого не должно быть. Это ужасно. Я просто представила себя на месте его жены. Ужас. Не дай бог иметь такого мужа. Который бы обманывал. Нет, уже лучше вообще с ним не жить! Ведь нельзя жить без любви. Не представляю, как они будут жить, если уже сейчас он ее обманывает на каждом шагу! Просто страшно!!!
Вот действительно все.
Поздравляю с новой «должностью» (шучу, конечно).
Желаю всего самого хорошего в работе.
До свидания. Инна.
Сложное письмо получил Вадик. С одной стороны, сверхромантичное, а с другой – глубокая обида. И на что?
С детства из-за одиночества (остался без брата и сестры, жил один во дворе) и стояния в длительных очередях за продуктами, в нем формировался будущий аналитик. Он пытался понять внутренний смысл слов, не довольствуясь обыденными их значениями. Например, одно из таких слов было «политика». Что это такое? И в дальнейшем, он анализировал, анализировал все. Его эта черта вызывала непонимание у близких, и раздражение – у других. Уже будучи профессором, он откровенно говорил студентам, что не понимает слова: «патриотизм», «Родина», «победа», а на кафедре это вызывало бурю гнева: как это?, как это?..
И здесь его понесло романтической девушке пытаться донести свои аналитические выкладки по поводу слова «нравится». Инна, действительно, понимала его в узком смысле, что-то на грани «люблю». Ей казалось, что только один мальчик может нравиться. А остальные? Вадик же, считал это слово достаточно широким. Может нравиться не только любимая девушка, но и артистка, да любая прохожая девушка может на миг понравиться. Поэтому на окружающих Вадика девушек, он, конечно, мысленно навешивал «ярлыки»: эта нравится, а эта совсем нет, не вкладывая в это понятие глубокого чувства. Поэтому письмо Инны вызвало у него тоже легкую обиду из-за непонимания его рассуждений.
И еще. Получая письма с описанием праздников в разных компаниях, в которых была Инна, с описанием прогулок с парнями, с письмами и признаниями других парней, Вадик глубоко страдал. Он чувствовал себя как в клетке, в которой заперт уже пятый год, не имея возможности видеть Инну, дотрагиваться до нее, танцевать с ней… Он верил в искренность ее чувств к себе, верность, но ревность не давал покоя. Как долго это может продолжаться?
А задумывался ли Вадик, каково было Инне, не ревновали ли болезненно она, не показывая этого явно?
ebooksa