Осколки

22
18
20
22
24
26
28
30

Внезапно виски начинают пульсировать, а кончики пальцев болезненно колоть. Я зажмуриваюсь и потираю глаза, которые застилает белая дымка.

— Виола!

Ник кричит что-то еще, но я его уже не слышу. Даже касание ветра причиняет боль, и перед глазами вспыхивают один за другим образы.

Золотые колосья простираются до самого горизонта, колышутся штормовыми волнами, наклоняясь под рукой ветра, принесшего запах мокрой земли и садовых яблок. Пахнет дождем и теплым летом.

Тяжёлые тучи висят так низко, что, кажется, руку протяни — и сможешь пропустить сквозь пальцы серую грозовую вату. Скоро начнется дождь.

В отдалении слышен звук шагов. Пол скрипит под тяжелыми сапогами…

Кто-то передергивает затвор ружья, сердце начинает биться быстрее, когда я вижу удаляющиеся все дальше в поле спины ребят.

Они убежали.

Я осталась одна, совсем одна!

— Ну же, прыгай.

Темноволосый, коротко стриженный мальчишка протягивает кверху руки. Ник?

Его голубые глаза широко распахнуты, он судорожно оглядывается через плечо, переминаясь с ноги на ногу, готовясь тут же припустить, что есть сил.

— Беги, как они! Чего стоишь? — бросаю я в него слова-камни. — После того, что ты сделал, я даже видеть тебя не хочу. Мне не нужна твоя помощь.

Я стою на самом краю деревянного настила, рассохшегося и растрескавшегося от времени, не в силах пошевелиться. Слезть обратно тем же путем уже не получится, а лететь с высоты второго этажа, пусть и на кучу сена, чтобы переломать себе ноги, страшно до жути.

— Глупая девчонка, ты представляешь, что будет, если нас здесь увидят?! — шепотом кричит он, беспомощно опускает руки и начинает практически умолять: — Ну давай же, Ви. Прыгай. Клянусь, я разрешу ударить меня снова, если тебе станет легче.

Я упрямо стою, не в силах признать, что чего-то боюсь, хотя внутри в этот момент просто разрываюсь от страха. Ник нервничает, поглядывая в широкую дыру в стене амбара. Звук шагов становится чётче.

— Я обещаю, что смогу тебя поймать!

Небо рассекает серебристая вспышка молнии, словно делая надрез в тяжелой бархатной завесе, я собираюсь с силами, отталкиваюсь и лечу.