Осколки

— Он нормально себя ведет? — спрашивает Шон, и я улыбаюсь, потому что все заметили: начинать день с грызни стало нашей негласной традицией.

— Ник ведёт себя… как Ник, — отвечаю я, наблюдая, как он подходит к полке, на которой расставлены коробки с какими-то фильтрами, присаживается на корточки, пытаясь что-то оттуда достать. — Уж он никогда себе не изменяет.

Шон смеётся.

— Будьте осторожны, ладно.

— Будем! — обещаю я. — Надеюсь, к нашему приезду в доме появится свет. Целую, — добавляю неожиданно для самой себя и, отключая вызов, отправляю телефон в задний карман брюк.

— Ви, помоги мне.

Я испускаю театральный вздох и останавливаюсь.

— Придержи сверху, чтобы не свалилось, — просит Ник.

Я опираюсь локтями на тележку и пожимаю плечами, не двигаясь с места.

— Ты просто собираешься стоять и глазеть?

— Да, — отвечаю я, потирая подбородок. — Именно это я и собираюсь делать. Обойдись как-нибудь без моей помощи, тем более ты сам с утра назвал меня бесполезной.

— Я не называл тебя бесполезной. — Одной рукой придерживая пирамиду коробок, Ник тянет что-то из-под самого низа. — Я не говорил конкретно про тебя.

— Ты намекнул, а это почти то же самое, — говорю я, пытаясь показать, что не сдвинусь с места, пока не услышу извинений. — Как и про то, что в одиночку вы бы уже пересекали границу. И про то, что британские ученые доказали, рыжие слишком болтливы.

— Хорошо, возможно, я слегка перегнул. Я раскаиваюсь.

— В таком случае, скажи, что официально просишь прощения.

Пару секунд Ник молчит — раздумывает, а потом произносит:

— Я не настолько раскаиваюсь.

Ловко придержав конструкцию из коробок рукой, встает и закидывает что-то в корзину. Я возмущённо раскрываю рот.

— Да брось, Ви, нечего строить из себя обиженную, — посмеивается Ник. — Все и так уже поняли, что ты как тот рыжий кот, что с виду милый и пушистый, а на деле стоит отвернуться, тут же прокрадется в спальню, чтобы наблевать на покрывало.

— Очень смешно, — отталкивая его, я ухожу вперед, а Ник следом забирает тележку.