Осколки

— Я бы не доверила тебе даже чистку собственных ботинок.

— Налейте ей выпить! — просит Ник.

Старик ставит на стойку еще один стакан и так по-доброму улыбается, приглашая меня рукой, что стыдно ему отказывать. Собрав журналы в стопку, я отодвигаю деревянный барный стул, по каким-то фантастическим причинам еще не рассохшийся от времени, и сажусь.

— Только один стаканчик, и то исключительно из благодарности за вашу доброту, — говорю я, улыбнувшись. — А потом я вернусь к поискам.

Вкус напитка приятный и пряный, а эффект почти незаметный. Тепло медленно проникает внутрь, и тело так чудесно расслабляется. Один стаканчик вскоре превращается в два, и я уже теряю счет времени, медленно потягивая домашнюю наливку под бесконечные истории хозяина дома.

Протирая тряпкой стаканы, он рассказывает о жене, что ушла на тот свет пять лет назад, о двух старших братьях, с которыми рыбачил в детстве. О том, как по семейной традиции сделал предложение супруге под старым буком, в который ударила молния, и теперь тот стал одной из особенностей городка. И много еще о чем.

Я киваю, подперев ладонью щеку. Алкоголь уже добрался до каждого кончика пальца, и это приятно. После всего, что произошло за последние несколько дней, мне хочется забыться хотя бы на пару часов, чтобы не думать о том, что жизнь моя, по сути, пошла под откос.

— И вот, стоя на одном колене, я протягиваю ей кольцо, когда в дерево попадает молния.

Ник зевает. Кажется, эту историю мы уже слышали минут пятнадцать назад. Словно заезженная пластинка, хозяин гостиницы слово в слово повторяет рассказ, вместе с нами опрокидывая стопку. Я закрываю рот рукой, сдерживая смех, Ник поворачивается и криво улыбается, тоже сообразив, что старика «заело».

— И дерево начинает гореть. Моя Мадлена как закричит! Какое уж там предложение. Так оно до сих пор и стоит, половина продолжает себе расти, а вторая — выгорела, пугая по ночам прохожих голыми ветками.

Стоп!

Почему это кажется таким знакомым?

— Не могли бы вы повторить? — прошу я, и Ник хмыкает, решив, что я решила пошутить.

— Говорю, что вторая половина так с того дня и не цвела. Выгорела вся. Почти до основания.

Не может быть!

— Ник, на пару слов, — встаю я и кивком показываю идти за мной.

Он неохотно поднимается и также неохотно плетется следом.

— Что-то случилось?

И когда останавливаюсь у туалета, в нерешительности застывает.

— Что, и тут без меня не справишься?