Немилосердная

— И ты совершенно права. Я не понимала, насколько важно расположение дворецкого, если хочешь обрести ночную свободу.

— Итак, мы подбираемся к сути дела. Маменька тебя вышвырнула?

Выражение лица Фелисити говорило, что та, скорее всего, сама виновата в сценарии, по которому развивались события.

— Не совсем так.

— О-о, Фелисити, не может быть. Ты ушла?

— Я подумала, раз уж у тебя теперь дом в городе, я, наверно, смогу немножко у тебя пожить. Мне ясно, что общество не будет и близко таким изысканным и элегантным, как то, в котором я вращаюсь, но…

Услышав такое заявление, лорд Акелдама слегка наморщил лоб. Леди Маккон задумалась. Ей хотелось бы поощрять в сестре этот новый для той дух социального мышления. Если Фелисити и нуждалась в чем-то в этой жизни, так это в цели. Обретя идеалы, она, может быть, перестанет шпынять всех подряд. Но поселив у себя сестрицу, Алексии волей-неволей придется раскрыть ей тайну своего нового жилища. Был и другой вопрос, который предстояло обмозговать. Можно ли допустить, чтобы Фелисити предстала перед стаей оборотней во всей своей изменчивой и излишне разрекламированной красе, будучи незамужней? «Это последнее, что мне сейчас надо, — подумала Алексия. — Я даже своих ног больше не вижу и уж тем более не смогу как следует присмотреть за сестрой». До какого-то момента Алексия находила беременность состоянием достаточно терпимым и поддающимся контролю. Однако недели три назад ее природная сдержанность пала под напором сентиментальности. Лишь вчера она разрыдалась за завтраком над яичницей-глазуньей, потому что та как-то странно на нее уставилась. Вся стая битых полчаса пыталась изыскать способ ее утешить, а муж так распереживался, что, казалось, вот-вот сам пустит слезу.

Смущенная тем, что приходится это делать в присутствии лорда Акелдамы, Алексия напустила туману:

— На эту тему я должна посоветоваться с мужем.

Древний вампир живо вскочил.

— Вы можете остановиться у меня, маленький колокольчик.

Фелисити просияла.

— Ох, право…

Леди Маккон твердо воспротивилась:

— Категорически нет.

Среди всех людей, перед которыми не следовало излишне рекламировать Фелисити, лорд Акелдама стоял на первом месте, и дело тут было исключительно в язвительности. Если позволить этим двоим общаться слишком долго, они могут захватить весь Цивилизованный мир, просто обмениваясь ехидными замечаниями.

В дверь приемной постучали.

— А теперь-то что еще? — удивилась Алексия.

— Входите! Мы, несомненно, дома, — нараспев проговорил лорд Акелдама.

Дверь отворилась, и появились Бутс с Биффи. Оба они выглядели щеголевато и были отлично сложены, как и подобало бывшему и нынешнему трутням лорда Акелдамы, хотя Биффи определенно обладал некой аурой, которая отсутствовала у Бутса. Он по-прежнему оставался малым с приятными манерами, пристрастием к модным нарядам и подходящей фигурой, чтобы их демонстрировать, но что-то в нем переменилось. На скуле у него виднелось небольшое пятнышко, чего ни у одного трутня лорда Акелдамы в присутствии наставника не могло быть по определению. Однако, рассматривая стоявших рядом молодых людей, Алексия внезапно поняла, что дело не только в пятнышке. Биффи утратил большую часть вампирской утонченности, лоск высшего общества, тонкость огранки и излучал теперь некоторую неловкость, которая, как подозревала леди Маккон, жила в глубине души каждого оборотня. Причиной тому было несомненное знание, что раз в месяц, нравится это им или нет, любой из них примется скакать голяком и превратится в слюнявого зверя.