Немилосердная

— Ну что ж, женушка, ладно. Но тебе придется рассказывать мне или Рэндольфу, как у него дела.

Пока граф произносил эту фразу, в столовую вошел профессор Лайалл — аккуратный и, как обычно, неприметный. Рыжеватые волосы тщательно причесаны, угловатое лицо безмятежно, манера держаться спокойная, скромная и абсолютно незапоминающаяся. Алексия начала подозревать, что профессор десятилетиями культивировал в себе все это, стремясь производить именно такое впечатление.

— Добрый вечер, миледи, милорд, — и бета занял свое место.

Возле его локтя возникла горничная со свежим чаем и вечерней газетой. Профессор Лайалл относился к аристократам, которые устанавливали со слугами именно такие отношения. Только что нанятые, успевшие провести в резиденции всего один день, они обеспечивали все потребности беты в лучшем виде, причем последнему не приходилось прилагать какие-либо усилия, отдавая распоряжения. Благодаря ему, Флуту и Биффи жизнь в доме Макконов шла без сучка и задоринки. Это было чудесно, потому что неукротимую леди Маккон занимали более важные проблемы, требовавшие времени и внимания. Ведение домашнего хозяйства лучше всего оставить этим джентльменам. Впрочем, ей все-таки пришлось жестом попросить горничную принести чашку чая.

— Профессор Лайалл, как вы нынче вечером? — Алексия отнюдь не считала, что близкие отношения с тем или иным человеком должны повлечь за собой фамильярность в общении, и делала исключение только для мужа. Живя в стае Вулси уже почти год, пусть и с перерывами, она никогда не забывала об учтивости. Впрочем, то же самое касалось и профессора Лайалла, удивительно цивилизованного для оборотня. Казалось, он всегда ставит во главу угла правила этикета и утонченность манер.

— Весьма сносно, миледи, весьма сносно.

Теперь, когда за столом с леди Маккон оказались два первых лица БПР, стоило затронуть важнейшую тему безопасности королевы.

— Итак, господа, в Бюро что-нибудь известно об этой угрозе?

— В эфире тишина, — пожаловался граф.

Профессор Лайалл покачал головой.

— Небось, все дело в вампирах, — предположил лорд Маккон.

— Право, муженек, почему ты так решил?

— А разве они не всегда во всем виноваты?

— Нет. Иногда чудят ученые, — леди Маккон имела в виду распущенный клуб «Гипокрас», — иногда церковники, — теперь она намекала на тамплиеров, — а иногда оборотни.

— Ну, скажу я тебе! — лорд Маккон запихнул в рот очередную котлету. — Я и вообразить не мог, что ты станешь защищать вампиров. Они же месяцами пытались тебя прикончить.

— Ох, Коналл, вначале проглоти, а потом говори. Какой пример ты подаешь нашему ребенку? — Граф даже огляделся, словно пытаясь понять, не родился ли этот самый ребенок как-то незаметно для него. Может, он теперь не сводит с отца глаз, впитывая его модель поведения? А леди Маккон продолжала: — Из того, что вампиры постоянно пытаются меня убить, вовсе не следует, что они пытаются убить и королеву, не так ли? Даже если не брать больше ничего во внимание, эта затея потребовала бы от них слишком сильного напряжения. К тому же мне совершенно неясны их мотивы. Ее величество — сторонница прогресса, — Алексия сделала паузу, ожидая какой-либо реакции, а не дождавшись, принялась отстаивать свою точку зрения дальше: — Мне казалось, оборотням свойственна долгая память. Поправьте меня, если я ошибаюсь, профессор Лайалл, но разве последняя серьезная угроза жизни королевы исходила не от стаи Кингэйр?

— Право слово, леди Маккон, не могло бы это подождать, пока я допью первую чашку чая? — с несчастным видом поинтересовался бета. Алексия ничего не сказала. Профессор Лайалл демонстративно отставил чашку. — Где-то лет двадцать назад некий тип по фамилии Пате прогулочной тростью совершенно изуродовал любимую шляпку ее величества. Скандальное поведение. А до того нам доставил несколько неприятных минут недовольный ирландец с незаряженным пистолетом, — бета положил себе немного копченой рыбы, но пока не приступил к ней. — Вспоминается еще известный инцидент с Джоном Брауном… — профессор разглядывал рыбешек так, словно они могли дать ответы на все вопросы. — Если вдуматься, эти люди действовали в высшей степени неэффективно.

Граф фыркнул.

— Натуральные дуралеи.

Алексия надула щеки.