Пошел снег. Пушистый и мягкий, превращавший все вокруг в сказочный пейзаж.
Тьяго поднял голову и подставил лицо под кружащиеся снежинки. Ему не хотелось больше ни о чем думать. Только прожить. Прожить хотя бы эту ночь, а со всем остальным разбираться завтра.
Сунув озябшие руки в карманы куртки, он побрел вдоль по улице к двухэтажному дому, прятавшемуся в тени огромного дуба. Снег облепил ветви, делая прежде черное дерево почти совершенно белым, словно перекрашивая унылый и мрачный мир.
Тьяго поискал под ногами камешек и, распрямившись, запустил его в окно. За ним пришлось отправить еще один, прежде чем Герда, наконец, распахнула створки.
— Тьяго! — она смотрела сверху вниз. — Явился же ты.
— Я к тебе поднимусь, — ответил он.
— Смотри, шею не сверни, — проворчала девушка, оставляя окно открытым.
Уже знакомым путём Тьяго забрался на дерево, а с него на подоконник. Очутившись у Герды в комнате, он отряхнулся и уже шагнул было к ней, как она снова заворчала:
— Сапоги хоть сними, наследишь же тут.
Тьяго счел это за разрешение остаться подольше и, усевшись на край кровати, принялся стягивать свои ботфорты.
— Где ты был? — Герда качала головой. — Тут такое… Генри арестовали…
— Знаю.
— И до того… — девушка замялась и так и не закончила мысль.
Тьяго поднялся на ноги и шагнул к ней.
Ему вспомнился их последний разговор после казни Эмилио Верде, когда Герда сама же сказала, что им нельзя больше видеться из-за ее родителей. И он так старательно ее избегал, чтобы сейчас увидеть этот упрек в глазах.
«Не понимаю я девушек», — отметил про себя Тьяго и молча обнял ее.
— Дурак, — если слышно проговорила Герда, обнимая его в ответ.
Тьяго вдохнул сладкий запах ее каштановых волос и, боясь потерять магию момента, склонился к ее лицу.
— Что ты делаешь? — девушка отвернулась. — Думаешь, можно вот так врываться? А я буду всегда рада встрече?
— Я по тебе соскучился, — Тьяго поцеловал ее в макушку.