– Наверное, нет. Еще час?
– Я подожду. Мы закажем поздний ужин.
– Хорошо. Я зайду за тобой, как только закончу. – Я посмотрела через плечо и улыбнулась ему. Он еще раз поцеловал меня в макушку, затем направился к двери и закрыл ее за собой.
Я снова взглянула на кольцо. Я еще не привыкла видеть его на пальце – с того момента, как Алекс сделал предложение, прошло всего три дня. Я откинулась на спинку стула, вспоминая вихрь последних трех месяцев. Я нашла новую работу, которую любила, и встретила Алекса, моего милого Алекса. Мы встречались всего три месяца, но, как я сказала Эбби и моим сестрам, что-то понимаешь сразу. Мне было двадцать семь лет. Я знала, чего я хочу.
И когда во время ужина в ресторане «Жоэль Робюшон» Алекс опустился на одно колено, я, не раздумывая, сказала «да». Мы еще не назначили дату, но я хотела устроить свадьбу осенью. Еще с минуту полюбовавшись кольцом, я вернулась к работе.
Карсон
Я допил остатки пива и поставил бутылку на стойку напротив себя, Лиланд сидел справа от меня, прислонив костыли к стойке. Он жестом приказал бармену принести еще две бутылки.
Бармен поднял палец.
– Погоди, чувак, – сказал он с улыбкой.
Лиланд кивнул и посмотрел на меня.
– В последний раз я слышал эти слова, когда был в вертолете, истекая кровью, – усмехнулся он.
Я невесело усмехнулся.
– Да. Не могу сказать, что помню многое из того полета.
Мы задумчиво помолчали. Бармен поставил перед нами наши бутылки. Я благодарно кивнул.
– Итак, Карсон, – сказал Лиланд, – говорят, ты решил уволиться по состоянию здоровья? – Он вопросительно посмотрел на меня и сделал глоток пива.
Я на минуту закрыл глаза.
– Думаю, я останусь, – сказал я. Я был благодарен флоту за то, что мне хотя бы предоставили выбор. Как оказалось, пуля чудом не задела мне сердце. Сантиметр правее, и я бы умер на месте. Ожоги на руках почти зажили, за исключением небольших шрамов в нескольких местах на пальцах и ладонях, но исцеление нервов займет намного больше времени. Пройдет по крайней мере год, прежде чем мне можно будет снова доверить оружие. Все это время мне светило сидеть на базе и чистить чужие стволы, пока мои приятели будут приходить и уходить, но что делать? У меня не было другого выхода.
Лиланду повезло меньше. Внутренние травмы от пулевых ранений зажили, но его нога была изуродована так сильно, что его списали по медицинским показаниям, и точка. По крайней мере, ему ее не отрезали. Теперь он до конца своих дней будет хромать, но все же ходить на своих двоих.
Лиланд кивнул и на минуту глубоко задумался. Наконец он посмотрел на меня.
– Будь у тебя работа, что-то значимое, к чему ты мог бы вернуться, что бы ты выбрал? – спросил он.