— Скажи, — сильнее вколачивался. Его лицо искажалось всё больше с каждым последующим толчком.
Он делает шумный вдох и, крепко перехватив девушку за талию, приподнимает её над собой. Так, что пульсирующий член едва успевает выскользнуть из раскалённого лона. Егор с приглушённым стоном извергается на её промежность, прижимая Даниэлу к своей груди и стискивая зубы так, что они едва не дают трещину.
Тяжёлое дыхание. Грубые объятия.
Она грязная. На столько, что противно от самой себя...
— Скажи это, Дани, — сипло произнёс, носом проводя по изящной женской шее, — расстанься со своим оленем и перестань брыкаться... И тогда об этом видео не узнает никто, кроме нас. Я оставлю твою мать в покое. Я обещаю тебе...
Пара месяцев. Ну, может, три. Наверное.
Наверное, ей будет этого достаточно, чтобы привыкнуть. К нему.
Возможно, этого времени будет достаточно, чтобы он наигрался.
Не факт, что это сработает.
— Я никогда не прощу тебя за то, что ты делаешь, — наконец, произнесла Дани. Не глядя ему в глаза. Рассматривая чёрные стволы елей пред собой.
— Я не прошу у тебя прощения, — отрывая губы от её шеи. Егор протянул руку, убирая с её лица растрёпанные волосы.
— Я не прощу себя... — шепотом, — не прощу себе то, что позволяю тебе делать это со мной...
— Это всего лишь дело времени, Дани, — его губы коснулись острой скулы, — меня можешь не прощать. А себе... себе простишь.
Глава 28
— Дани, у тебя там всё нормально?
Даниэла вздрогнула и оторвала руки от краёв раковины. Обернулась и взглянула на запертую дверь.
— Да, пап. Всё хорошо! Я сейчас!
— Мне нужно на работу, — вкрадчиво произнёс вернувшийся из командировки отец, — а вы с мамой оккупировали обе уборные. Похоже на издевательство...
— Минуту, пап! — Дани включила холодную воду и, набрав пригоршню воды, окунула в неё лицо. Прижала ладони к глазам, и судорожно вдохнула влажный воздух.
— Спасибо, — послышалось по ту сторону, — твоя мать не такая великодушная.