Вряд ли он имел в виду беседу за чаепитием.
Она сглотнула ком в горле и отвела взгляд. Снова наткнулась на ранку под его ключицей, покрытую корочкой. Затем взглянула на его рассечённую бровь. И сбитые в кровь костяшки.
Воин и дикарь.
— Я не могу, — тряхнула головой и задышала чаще прежнего, — у меня менструация.
— Врёшь, — констатировал, смещая свою ладонь от её колена к бедру. Стискивая на нём пальцы и перехватывая её потяжелевшее дыхание. Врёт. Он не знает как, но чувствует это. Знает наверняка. Она блефует, надеясь на то, что он побрезгует проверить...
Хотя... чего греха таить. Даже этот факт его не остановит.
— Я не вру, — медовые глазки забегали. Она увиливала от его прямого взгляда. Заёрзала на своём месте, будто заранее закрываясь от него.
Егор облизнулся, смачивая слюной пересохшие губы. Почувствовал знакомую тяжесть в паху.
— Даже если так, — он приподнялся, опираясь на локоть, и второй рукой обхватил её талию. Крепко сжал, давая понять, что не позволит ей сдвинуться с места, — неужели ты думаешь, что меня это отпугнёт, м?
Глава 33
Это было бы глупостью с его стороны: не воспользоваться тем, что она рядом. Он так считал.
Он не мог упустить возможность. Ведь она согласилась с ним пойти. Так?
— Просто скажи, что врёшь. И упрости нам обоим жизнь, Муха. Ты хочешь, чтобы я проверял? Я сделаю это, поверь. И вряд ли ты будешь в восторге...
Даниэла снова пошевелилась, в тщетной попытке выбраться из-под него или хотя бы отдалиться, но исполинская сила этого стервятника, не позволила ей сдвинуться ни на дюйм. А Егор во время этого незначительного движения ощутил ещё большую тяжесть в животе. Даже не пытался скрыть набухающую эрекцию. Наоборот, демонстративно изменил своё положение. Всё ещё удерживая девушку, сел, и ловким движением рук, подхватил её, усаживая сверху на свои бёдра. Прямо на восставший член.
В этот момент горячий поток крови отхлынул от головного мозга, бурлящей лавой устремляясь в пах.
— Я не хочу тебя, — выпалила ему в лицо. Схватилась за его обнажённые плечи. Тут же почувствовала его возбуждение, которым он ни без наслаждения потирался о её промежность.
— Мне плевать... ты же знаешь... — Егор надавил широкими ладонями на её бёдра, крепче прижимая к себе, и едва не рыча от удовольствия ей в лицо.
— Ты мне противен, Егор... нет ничего, за что бы я смогла зацепиться. Понимаешь?