— Пойду рожу хоть умою, — Егор проигнорировал утверждение Тимохи и, отдав тому сигарету, снова скрылся в гараже.
Чувствовал, как непривычно быстро колотилось сердце. Билось о рёбра, мешая дышать полной грудью. Голова загудела и Егор стиснув пальцами виски, замер возле умывальника. Блять... это что? Нервы?
...
Я стояла перед зеркалом, всматриваясь в блестящую радужку своих глаз. В них не было искры. Они блестели от чего-то другого. Я не понимала, что именно меня так гложет. Это было похоже на накопительный эффект.
Я всё ещё искала ответы на вопросы, которые боялась задать. Я не могла найти в себе силы, чтобы задать их собственной матери. Никогда раньше я не боялась с ней говорить. Но меня не покидало предчувствие, что этот разговор изменит всё. Не в лучшую сторону.
Спустя дни, мне стало ясно, что Егор — единственный человек, с которым я могу говорить откровенно. Как бы дико это не звучало, но это так. И, кажется, он может смело сказать то же самое.
Я не была уверена в том, что между нами может что-то получится. Но тот поцелуй...
Я с уверенностью могу утверждать, что он что-то изменил. Очередной кувырок. Кипяток по венам. Судороги в пальцах. Внутренности в узел. Как он это со мной делал... необъяснимо. Как и то, почему рядом с ним я чувствую себя в безопасности. С ним. С Гордеевым. Разве не бред?
Я понятия не имела, к чему приведёт этот разговор. Но он был мне нужен. Желание увидеть его съедало меня. Я не простила его. Нет. Я зла и обессилена. Я так устала. От войн и недосказанности. От вопросов, что кружили в голове роем ос. Они жалили. С такой силой и агрессией, что терпеть это становилось невыносимо.
Взяв из косметички влажную салфетку, я стёрла с губ красную помаду. Кончиком языка коснулась уголка, снова проверяя зажившую трещинку...
Замерев, Дани завороженно смотрела на то, как его губы приближаются к лицу. Рваный вдох проник в лёгкие, когда тёплые пальцы очертили чувствительный контур, слегка оттягивая нижнюю губу.
— Я молю тебя о шансе, Муха.
Обволок её своим шёпотом, словно паук, кутающий свою жертву в паутину. Затягивая узелок и дёргая за него... проверяя крепкость.
— Ты не имеешь права просить меня об этом, Егор.
Даниэла мелко затрясла головой, будто стряхивая смутное наваждение.
— Я знаю, — совсем близко. Едва не касаясь своими губами её губ. — Но я молю. Я всё исправлю. Клянусь тебе.
Их лбы соприкасались. Кончиком носа он провёл по её. Обеими руками перехватил голову и пальцами зарылся в мягких волосах.