Она видела, как его ноздри раздувались. От гнева или раздражения. Уже неважно. Ей нужно было это знать.
— Это поможет мне? — Егор повернулся к девушке.
— Эти специалисты не просто так...
— Нет, Муха. Я не об этом, — перебил её, вынуждая вновь посмотреть на него, — я про это интервью. Это как-то поможет мне? Это добавит мне баллов?
Его бровь саркастично поползла вверх, и Дани даже не поняла: он это серьёзно спрашивает, или язвит в её сторону?
— Я должна знать. Я не могу доверять тебе полностью, если не...
— Нет, Дани, — снова недослушал, — я ни к кому не обращался. Я справился с этим сам. Я переварил это и засунул так глубоко, что достать это теперь наружу пиздец как сложно.
Но он делал это. Потому что это Муха. И она действительно должна была знать.
— Мне жаль, — её губки задрожали, — Егор, мне действительно жаль. Жаль, что я тогда ничего не поняла. Не увидела. Я такая идиотка! Я знаю, что ты не веришь мне!
— Дани, — его пальцы коснулись тонких запястий, приподнимая те, — я верю тебе, слышишь? Я много думал об этом. Очень много. Я ночами не спал... я верю. Слышишь? И это не ты... это я идиот. Я не заслуживаю твоего прощения. Но, прости. Я прошу у тебя...
Он не договорил. Замолчал, когда она вырвала руку и ладонью накрыла его губы. Сдвинулась к нему, приближая своё лицо. Ближе, чем мог себе представить.
— Это сложно. Егор, нам будет очень сложно. Ты понимаешь это?
Он медленно моргнул, целуя её ладонь. Снова вцепился в хрупкое запястье, убирая её руку.
— Просто скажи, что мне нужно сделать. Я сделаю всё. Даже невозможное.
Эта тяга... она ничем не объяснялась. Кажется, она всегда была внутри неё. Ещё с детства. Она всегда тянулась к нему. Но в силу обстоятельств, ей приходилось гасить её. Душить в себе. Так долго. Заставить себя ненавидеть его. Это было удобно. Это было правильно.
До тех пор, пока он не начал говорить. До тех пор, пока выстроенный ею мир, не рухнул к ногам, словно карточный домик...
Женщины любят ушами? Возможно.
— Оберегай меня...
Тихо. Так тихо произнесла это, что сама не расслышала.
— Всегда.