— Прошу прощения, офицер, — несколько вальяжно извиняюсь я. — Из Америки прислали письмо с просьбой указать способ, каким я желаю получить награды. Девочки просто любопытствуют, как выглядят международные бумаги.
Надзиратель вытаращивается на меня. Должность у неё, на самом деле, совершенно не офицерская. Это я так, — «тонко льщу», вызывая раздражение. А они терпят и вежливо поправляют. После драки общение персонала исправительного учреждения со мною замечательно описывается двумя фразами из песни Высоцкого: «Все вдруг стали очень вежливы со мной. И тренер!»
— В столовую запрещено приносить посторонние вещи, — переведя взгляд с меня на замерших девушек и обратно, напоминает аджума.
— Я знаю правила, — каюсь в ответ. — Но я получила документы буквально только что, от госпожи
«Офицер» слегка кривится.
— Положи их под поднос, — требует она.
— «Под поднос»? — слегка делано удивляюсь я. — Уведомления о наградах, которые в
— Прежде всего, ты — заключённая, отбывающая наказание. Всё остальное в твоей жизни следует за этим фактом!
— Я — лучшее, случившееся с Кореей за всю её историю в плане музыки, — прищурившись на собеседницу, отвечаю я. — К сожалению, для понимания этого факта у нации тупо не хватает мозгов. Но тут от меня уже ничего не зависит. Как говорится, бог чего дал — тому и рады. Могу лишь посочувствовать.
Перекрещиваю на несколько секунд взгляд с надзирательницей.
— Не стоит быть столь самоуверенной, — нарушив тишину, говорит она. — Всегда найдётся человек, который тебя в чём-то превосходит.
— Например, в поедании кимчи? Вполне возможно. Но не в музыке, — отрицательно качаю я головой. — Самая знаменитая американская музыкальная награда есть только у меня. Больше таких людей в стране нет.
— И что из этого должно следовать?
— Пожалуй, много чего. Но для понимания этого нужна способность к связному мышлению.
— Наверное, первым в «понимании» должно быть отмена твоего наказания за дезертирство и освобождение?
— У меня есть боевая награда «За ранение», госпожа офицер. Я уже успела пролить кровь за нацию. Что есть у вас?
— А у меня есть работа — ежедневно защищать нацию от тех, кто отбывает наказание внутри стен «Анян»! Скучное и неинтересное занятие, за которую не дают наград. Но кто-то должен это делать, чтобы на улицах было безопасно.
Секунду подумав, киваю.
— Согласна. Кто-то действительно должен каждый день делать необходимые вещи, для нормального существования социума. Однако каждый сам отвечает за то, что делает со своею жизнью.
Опять сцепляюсь взглядом с надзирательницей.