Сакура-ян

Серёга! Как тебе предложение поменять пять лет тюрьмы на пожизненную каторгу, но на свободе?

— Очень внезапное предложение, госпожа, — говорю я, желая немного потянуть время с целью придумать не обидный для подруги президента отказ. — Но, как понимаю, требования в «Mir» к своим претендентам высочайшие. И все, сумевшие пройти отбор, — это люди экстра-класса. Смогу ли я быть с ними на одном уровне? Смогу ли соответствовать? Мне будет неудобно разочаровать вас.

— А ты — скромная, — негромко рассмеявшись, говорит СунСиль. — Не ожидала от тебя такого. Это хорошо. Плохо, когда людям в голову ударяет звёздная болезнь. Насчёт своего уровня не беспокойся. Обладательнице премии «Грэмми» и «Хьюго» совершенно не стоит волноваться о том, на каком месте она находится. Она сама по себе уже ценность.

Угу… Вот и награды «всплыли». Похоже аджума решила загрести меня в фонд и использовать в качестве доказательства его крутизны и себя в том числе. Не, ход с её стороны совершено нормальный, на её месте я поступил бы так же, здесь без обид. Остаётся понять — нужно ли мне это? Обещает освободить от отсидки, но обещанного, как говорится, три года ждут. Хотя, для таких как я президент в этой стране почти что бог. Может сотворить со мой всё, что захочет. По настроению. Вот если бы я был чоболем, тогда бы она не могла действовать по воле настроения: хочу — милую, хочу — казню. А с семьёй, владеющей всего лишь маленьким ресторанчиком, это можно делать. Стоит ли связываться с такой могучей тёткой?

— Всё-таки, что именно будет представлять моя деятельность? — спрашиваю я, ожидая, пока мозг на пару с подсознанием наконец родят совместное решение.

— Ничего сложного для тебя. Станешь, как и раньше, заниматься творчеством, а я побеспокоюсь о том, чтобы его результат увидели в мире как можно больше людей.

— А на каких условиях будет осуществляться взаимодействие между мною и фондом?

— Сказать честно, пока конкретно над условиями я не думала, — признаётся СунСиль. — Узнала, в какую ты попала беду и поспешила встретиться, чтобы сообщить, что на твоей стороне есть такой человек как я. Знаю, насколько порой бывают хрупки творческие люди, и как важно вовремя оказать им поддержку, не дать погаснуть горящему их внутреннему огню. Думаю, условия будут не хуже тех, что были в твоём агентстве.

«Твоём агентстве»?! Словно с помойки вонью пахнуло! Пф… Чёрт принёс сегодня эту аджуму! Слов для необидного отказа в моей голове так и не появилось. Придётся говорить так, как есть. Эх, получается же у меня обзаводится недоброжелателями!

— Прошу прощения, госпожа СунСиль, — извиняюсь я. — Но я отказываюсь от сотрудничества.

Аджума удивлённо распахивает глаза.

— Почему? — помолчав несколько секунд, спрашивает она и делает правильную попытку догадаться. — Тебе не понравились условия?

— И это тоже, но не только. Последнее время я много размышляла, почему всё в моей жизни сложилось так, как сложилось. И пришла к выводу. Дело в высоком уровне моих способностей. У людей, с которыми я взаимодействовала, он был гораздо ниже. В результате, окружающие превращались для меня в оковы. Неспособные понять мой замысел, не видящие результата, который вижу я, они спорили, чинили препятствия, создавали кучу тупых, ненужных проблем. У меня ушла просто масса сил на преодоление их сопротивления. Если принять ваше предложение, госпожа, то история повторится, пойдя на второй круг. Вы же не сделаете меня самой главной в своём фонде, ведь так?

— Желаешь быть первым лицом?

— Если не хочу впустую тратить свои силы, то да.

СунСиль несколько секунд оценивающе смотрит на меня.

— Не забыла, где сейчас находишься? — спрашивает она. — Неужели не жалко пяти лет жизни?

— Почему же? Жалко. Но если откажусь от своего решения быть лидером, на воле меня ждёт такая же тюрьма. Говори это, делай как сказали, будь вечно благодарна за то, что на тебя хотя бы смотрят. Зачем мне такое? Я не для того родилась, чтобы всё время бороться с идиотами.

— «Идиотами»? Как я понимаю, все, кто вокруг тебя, это они?

— Совершенно нет, госпожа. Окружающие переходят в их разряд лишь после того, как пытаются заставить меня делать правильные, в их понимании, вещи. До этого момента, по умолчанию, все люди — нормальные.