— Это твой выбор. — Махьяр оглянулся на нее через плечо. — Ты думаешь, что много знаешь, но все, что ты знаешь, взято из книг. Ты ничего не испытала сама. Не видела собственными глазами действительность, о которой читала.
— А ты видел?
— Кое-что. О некоторых вещах я мог бы рассказать тебе больше, чем твои книги. Мог бы рассказать о силе Зигмара и силе веры, потому что видел их. А еще видел зло, которое способна привлечь определенная магия. Есть поучение, гласящее, что магия — злой слуга и страшный хозяин. Даже самое безобидное колдовство надо проводить с осторожностью, а некоторые заклинания оправданы лишь в момент крайней нужды. Опасность слишком велика.
— Какого рода опасность? — вклинилась Сорайя.
— Я видел, что бывает, когда ведьмы пытаются передать живым послания мертвых, — мрачно произнес Махьяр. — Пускай они девять раз из десяти добьются успеха в своем нечестивом искусстве, десятая неудача сводит на нет все остальное. Призраки выходят из гробниц, чтобы охотиться на живых, неупокоенные поднимаются из могил. Никогда нельзя забывать, что некромантия — магия Нагаша, и если чего-то и можно достичь с ее помощью, то только потому, что это отвечает его пакостным целям. — Жрец стиснул кулаки и покачал головой. — Мне не следовало позволять проводить этот грязный ритуал. Я тоже несу вину.
— Гаевик — не сторонник Нагаша!
Махьяр опустил взгляд на привязанного к носилкам чародея. Даже во сне лицо его было отмечено страданием.
— И это страшнее всего. Необязательно следовать за Нагашем, чтобы выполнять его волю.
— Твой народ пришел из Азира, — сказала Кветка. — Наш всегда обитал в Шаише. Здесь нет укрытия от силы Великого Некроманта. Чтобы выжить, надо признать власть Нагаша. У нас есть поговорка: «Повелителя Неупокоенных нужно приглашать на каждый пир, только стол на этом пиру должен быть очень длинным».
— Нагаш властвует над мертвыми, не над живыми, — возразил Махьяр. — Наш защитник — Зигмар. Сколь бы длинным ни был ваш стол, если вы стремитесь умилостивить Нагаша, значит, вы заигрываете с богохульством и впадаете в заблуждение. Живые его заботят только тогда, когда они способствуют воцарению мертвых. — Он вызывающе посмотрел на Кветку. — Думаешь, какие-либо молитвы или подношения Нагашу заставят его защитить наш народ от Госпожи Печалей? Она — одна из его мортархов. Ее проклятие Нагаш может снять одним движением руки. Но он этого не сделает никогда. Как бы вы ни молили, как бы ни пресмыкались.
— Много поколений наших людей жили здесь до того, как пришли Грозорожденные и были основаны Двойные города.
— Вы выцарапывали жизнь из теней и тряслись в постоянном страхе перед ходячими мертвецами. Только сила Зигмара позволила вам наконец жить достойно, вновь познать радость домашнего очага, радость
Кветка собиралась возразить жрецу, решительно настроенная защищать обычаи и традиции, сохранившие ее предкам жизнь после разрушения Бельвегрода. Но не успела она открыть рот, как почувствовала, что нога ее провалилась в грязевую яму. Женщина пошатнулась, оступилась — и другая ее нога не встретила ничего, кроме грязи. Она попыталась вырваться, но трясина держала крепко. Освободиться не получилось, ее лишь затягивало все глубже. Образ беззубой пасти, упомянутой Махьяром, пришелся как нельзя — и ужасающе! — кстати. Именно такие ощущения она испытывала.
Сорайя кинулась к Кветке, подхватила ученую под мышки и попыталась вытащить. Но Кветка продолжала тонуть. Болото проглотило ее уже по пояс.
— Омид! Ратимир! — крикнул Махьяр. Он хотел развернуться, помочь, но носилки с чародеем напомнили ему о том, что тогда бы он рискнул сразу двумя жизнями. — Сорайя, держи ее! Омид, сними с меня эти веревки и позаботься о Гаевике!
Кветка отчаянно цеплялась за Сорайю. Тщетно пыталась она вырваться из засасывающего ее болота. Сорайя пошатнулась и упала бы, если бы Ратимир не поймал ее за руку. Отстраненная, рациональная часть разума говорила Кветке, что нужно успокоиться, что ее паника подвергает опасности людей, которые пытаются ее спасти, но голос затягивающей трясины звучал гораздо громче. Объятая ужасом Кветка не могла избавиться от кошмарной мысли, что ее вот-вот засосет целиком и она утонет в этой зловонной жиже.
— Накиньте на нее веревку! — скомандовал Венцеслав, бросив Ратимиру длинный шнур.
Сорайя чуть посторонилась, чтобы Ратимир мог обмотать веревку вокруг туловища Кветки. Неумолимая грязь уже добралась ей до подмышек.
— Не бросайте меня! Не бросайте меня! — взвыла Кветка, когда и Ратимир, и Венцеслав вдруг отвернулись от нее. А мужчины поспешили к одному из растущих неподалеку деревьев, волоча за собой свободный конец троса. Опять-таки, ученая знала, что они не собираются бросать ее, что они хотят использовать дерево в качестве блока, — но паника доводов рассудка не признавала.
— Помоги Венцеславу, — бросил Махьяр Сорайе, а сам сменил солдата, подсунув руки под мышки ученой. Азириты поменялись местами мгновенно, но в этот миг Кветку буквально рвануло вниз — и вялая густая жижа сомкнулась вокруг ее шеи.