Ключи от мира

– Ты не заметил там ничего особенного? Давай, напряги свои «хищные» извилины. А если вспомнишь что-нибудь ценное, я тебя ветчиной угощу.

– Умеешь ты уговаривать, Серёга! Только чур всю банку мне отдашь, а то я не наемся.

Росомаха перестала грызть свой мучной кирпич и сбросила его лапой на пол. После чего прошла на кухню и уселась рядом со столом, не сводя глаз с открытой жестяной банки консервированной ветчины.

– Значит, так, – сглатывая слюну, начал вспоминать Валерка. Домик у него обычный, такой же, как у вас с Гунтасом. Только там стоит компьютер со здоровенным монитором, размером с мой домашний телевизор. И на кухне холодильник не такой, как здесь, маленький, а высокий и широкий, с двумя дверцами.

– Ты, конечно же, не удержался и заглянул внутрь? – подколол его Серёжка.

– А на что, по-твоему, мне лапы даны? Да, открыл нижнюю дверцу, глянул.

– Валерка, не тяни, достал уже! Что ты там увидел?

– Ничего особенного. С десяток больших банок, литров на пять каждая, с мутной жидкостью. В ней плавали какие-то головастики с проводами, торчащими из живота или задницы, я не успел разглядеть. На каждой банке большая этикетка с кучей текста на английском, в котором я не силён, как ты знаешь.

– Интересно, чтобы это могло быть? – задумчиво произнёс Серёжка. – Вот бы хоть одним глазком взглянуть на этих монстриков.

– Хочешь снова туда схожу, разобью одну банку и принесу тебе её содержимое? – предложил Валерка.

– Не надо. Думаю, что, пока не вернётся пелин, нам следует вести себя осторожно. Пойду Кольку предупрежу, чтобы тоже был тише воды и ниже травы.

Мальчик прошёл к вешалке, запрыгнул в сапоги, надел шубу и шапку, потом вернулся к столу и забрал недоеденный хлеб.

Олень стоял по колено в снегу и увлеченно рылся в большом корыте, наполненном чем-то, по его разумению, очень вкусным. На шее болталась толстая обледенелая верёвка, которой Колька был привязан к тонким перилам деревянного крыльца.

Вокруг, вопреки приказаниям Финбахена, никого не было. Очевидно, Рик решил напрасно не тратить время персонала базы на охрану беззащитного тринадцатилетнего мальчика и его домашнего оленя.

– Вот и хорошо, – обрадовался Серёжка и решил пообщаться с другом в спокойной обстановке.

– Привет, Колька. Как ты здесь, не замёрз? Что-нибудь интересное успел заметить?

– И тебе не хворать, дружище. Я тут пока стоял, всякого насмотрелся. Не успел толком выспаться, как с самого утра рабочие затеяли расчистку строительной площадки. Зажгли свои поганые прожектора, такие яркие, что мёртвого разбудят. Носились, словно угорелые, туда-сюда, пока снег сгребали. А как управились, сразу прилетел вертолёт. На нём доставили не меньше дюжины каких-то важных толстяков. Руководил ими один пенсионер в военной форме.

– Про это я тоже знаю, – подтвердил Серёжка. – Именно из-за конфликта с ним Гунтаса арестовали и упрятали в камеру.

– Куда? В камеру? Ну, ты скажешь тоже, – рассмеялся олень. – Эта тюрьма ничем не отличается от твоего дома, только находится гораздо ближе к центральному офису. Я внимательно следил, куда верзилы потащили нашего маленького друга.

– Так чего ты тут прохлаждаешься, а точнее, паришься в своей шкуре? Беги к нему быстрее, спроси, что нам делать дальше! – приказал Кольке Серёжка и, чтобы подбодрить, сунул тому в пасть полбуханки хлеба.