Еще раз посмотрел на Игоря. Подождите-ка...
Если прибавить ему килограмм этак сорок, и представить, что у него есть две острые залысины до самой макушки, то...
Он повернул ко мне смеющееся лицо. Да, все верно.
Никакой ошибки быть не могло.
Теперь я его вспомнил.
Глава 23
Мне было лет десять или одиннадцать, не помню точно. Я пришел из школы уже в темноте, вторая смена, ноябрь. Тогда казалось, что вокруг все время либо ночь, либо сумерки. Открыл дверь, остановился в прихожей, хотел сказать, что я дома, но промолчал. Услышал разговор родителей на кухне.
— ...это очень много, — тихо сказала мама. — У нас нет таких денег, даже если мы продадим дачу.
— Кто же мог знать... — голос отца был тусклым.
— Ну зачем, господи, зачем? — почти простонала мать. — Неужели мы плохо жили? Тебе даже зарплату почти не задерживают. Да и мне тоже...
— Но ты же сама чуть не каждый день говорила, что хочешь то шубу, то туфли...
— Да мало ли что я говорила! — вспылила мама. — Все говорят. И все хотят. Это же не значит, что надо было идти к бандюку на поклон... Так, я звоню Игорю!
— Не смей! — на кухне что-то грохнуло. Видимо, табуретка упала, когда отец вскочил.
— Нет уж, твоей самодеятельности нам уже достаточно, — отрезала мать. — Игорь обещал помочь. Он человек серьезный.
Раздались шаги мамы. Я быстро уронил портфель на пол и принялся шумно раздеваться.
Приехал загадочный Игорь через пару дней. Мать суетилась и полдня хлопотала у плиты, как будто к Новому году готовилась, не меньше. Потом расставляла на столе хрусталь из серванта и фарфоровые тарелочки. И коричневую керамическую бутылку с остатками сургуча на горлышке. Когда был совсем мелкий, я считал, что над ней так трясутся, потому что там прячут джинна, не меньше. Только потом уже узнал, что рижского бальзама там внутри давно нет, просто отец наливает в эту бутылку домашние настойки. Расставлялось все на особую «праздничную» скатерть, белую, хрусткую от крахмала. Никогда не понимал, почему над этой тряпкой так трясутся? Конечно же, чтобы стол смотрелся праздничнее, нужно накрыть его белоснежной тканью, с которой пятна выводятся только при помощи долгих танцев с бубном и человеческих жертвоприношений. Вот нафига? Чтобы гость опасался неосторожных движений и не сожрал больше, чем надо? И в процессе руками не размахивал. Праздничный стол строгого режима...
Сначала он мне даже понравился. Ввалился в прихожую, лицо красное, прямо как его малиновый пиджак. На шее — толстенная золотая цепь. Он был шумными и заполнил собой сразу всю квартиру, шутил, громко смеялся. Подарил мне конструктор из радиодеталей. Правда, я о таком мечтал не сейчас, а пару лет назад. Но этот был больше, и у него была целая книжечка разных схем.
А потом меня турнули из-за стола заниматься своими делами, потому что взрослым надо поговорить. Напоследок я стянул кусок пирога и ушел в свою комнату.
Сначала разговор был тихим, и я даже его не слушал. Мало ли, что там за скучные у них дела...
Я понял, что что-то идет не так, когда мама почти закричала.