— Я разве сказал что-то смешное, товарищи? Именно так называется процесс, между мужчиной и женщиной, фактом которого кичился товарищ Мамонов. И в который я лично не верю. Итак?
— Как ты меня достал уже, Верхолазов, сил моих просто нет! Да, пари! До конца смены я совершу... этсамое... с Еленой Евгеньевной.
— И предоставишь нам доказательства?
— А как ты это себе представляешь, Верхолазов? Я что ли должен с нее расписку взять?
— Мне все равно, товарищ Мамонов. Или вы найдете способ, или вы просто брехун.
— Так, отлично! Значит, как только я... этсамое... я отпинаю тебе десять поджопников при всем отряде. И ты не пискнешь! А наоборот скажешь, спасибо за науку, Илья Сергеевич! Заметано?
— Договорились!
Заскрипело сразу несколько кроватей. Раздались шаги босых ног.
— Пари?
— Пари! Олежа, разбей!
Заснул я под какую-то очередную удивительную историю Марчукова. Что-то про заброшенный дом за территорией и живущего там бродягу. Мне было интересно, но дослушать оказалось уже выше моих сил.
Карина стояла на углу дома матери, а рядом с ней терся какой-то парень. Явно старше ее, в куртке на десять размеров больше и в штанишках, надевал он которые явно при помощи интимной смазки. Он раскурил сигарету и передал ей. «Карина, ты еще и куришь?» — хотел закричать я, но, ясное дело, не смог. Ничего не оставалось, как молча наблюдать, как моя повзрослевшая принцесса неумело втягивает дым и кашляет.
— Я не готова еще...
— Ты уже мне месяц это говоришь, дорогая.
— Ну... я же не виновата, что я так чувствую...
— Ты же сама говорила, что взрослая, что все знаешь. Мы когда начали мутить, ты сказала, что на все согласна. Что-то, детка, мне кажется, ты меня динамишь просто. Что там за кент с тобой был в субботу?
— В какую еще субботу?
— В прошлую. На плешке.
— Это одноклассник.
— Да?