Я тихонько прыснул. Олимпиада, конечно же. Скандальная и трогательная олимпиада, ласковый мишка и слезы на глазах у всей страны. И она же где-то в июле должна начаться.
Наша вожатая, кстати, в диком танце тоже участвовала. Потом они вывели на центр замотанную веревками Марину Климовну и один из парней-вожатых объявил, что это переворот. И теперь все будет весело и современно. И чтобы никакой скуки в этом зале.
Правда скука все-таки началась — те самые представления отрядов. Малышня читала стихи и пела песенки о том, какие они дружные, активные и всех победят.
— В третьем отряде есть очень талантливые ребята, — зашептал мне на ухо Прохоров. — Очень опасные соперники, надо держать ухо востро.
Я вздохнул и сделал вид, что внимательно слушаю и мотаю на ус то, что он мне рассказывает про каких-то брата и сестру, победителей городского творческого конкурса. Про стихоплетов, которые умеют смешные вирши, над которыми зал покатывается. Про девочку из балетной школы, которая всегда привозит с собой балетную пачку, пуанты и они в каждое выступление норовят засунуть ее танец. Про то, как в прошлом году какие-то ребята сорвали овации, устроив мушкетерский поединок на сцене.
Я иногда энергично кивал, делая вид, что все запоминаю. Но смотрел совсем в другую сторону. Вожатые покинули сцену, уступив ее младшим отрядам, и уселись на стулья у стен. Елена Евгеньевна сидела одна и читала что-то из тетрадки. Может роль вспоминала, может по учебе что-то. Оба места рядом с ней были свободны. И на одно из них вальяжно приземлился Мамонов. Вожатая что-то у него спросила. Он ответил. Она кивнула и снова погрузилась в чтение. Потом он тронул ее за плечо и наклонился к ее уху. Она засмеялась и потрепала его по голове. Хороший мальчик, мол.
— Крамской, ты меня слушаешь? — Прохоров больно стукнул меня под ребра локтем. — В общем, когда будешь на совете дружины, обязательно узнай, когда будет смотр песни и строя! План пока повесили только на неделю, будет очень плохо, если вдруг окажется, что он в следующий вторник, и мы не успеем подготовиться.
Момент перехода от талантливых ребят в соседних отрядах к тренировкам по строевой я не уловил. Зато кажется понял, для чего я нужен Прохорову. Он просто думает об меня вслух. И его вполне устраивает то, что я молча его слушаю и иногда выражаю каким-то образом одобрение. Всем иногда требуется такой человек.
Детские стихи и песенки закончились, на сцену вышли ребята постарше. Значит скоро и наше выступление уже. Но Прохоров вроде не суетился пока. А поскольку он там центральный персонаж, значит и мне пока незачем.
— Третий отряд, — сказал он, снова ткнув меня в бок. Да что за идиотская привычка? Он здоровый, гад, у меня от такой беседы скоро ребро сломается!
Но сделать они почти ничего не успели. Сначала в зале погас свет, а потом справа и слева от сцены вдруг что-то громко хлопнуло и из-за колонок повалили клубы желтого дыма. Первые ряды повскакивали и завизжали, бросились к выходу, началась давка и толкотня. Кто-то начал кашлять, раздался топот. Загрохотали упавшие ряды стульев. Кто-то из малышей заплакал.
— Это такой креатив от третьего отряда? — спросил я, пока что не очень понимая, как именно надо реагировать.
— Немедленно прекратить панику! — возвысился над всеми голос старшей пионервожатой. — Не создавайте в дверях толкотню, выходите по очереди!
Она громко закашлялась. Из толпы ей тоже ответили кашлем.
Кто-то догадался сдернуть с окон черные шторы, в зале снова стало светло. В дверях была толчея. Причем кто-то и правда был напуган, а кому-то просто нравилось наводить суету.
Вожатые парни, натянув на лица футболки, возились рядом со сценой, видимо, чтобы найти и вытащить из зала источники дыма. Судя по серной вонючести, кто-то догадался поджечь дымовые шашки, которыми от паразитов окуривают. Вроде как, для людей эта штука не полезна, но вовсе не смертельна, как для насекомых.
— Откройте уже окна! — срывающимся голосом скомандовала Марина Климовна. Кто-то бросился прямо по рядам кресел выполнять ее распоряжение.
Мы выбрались из зала в числе последних. Все остальные обитатели лагеря толпились рядом с клубом, а вожатые следили, чтобы никто не расходился.
Да уж, что-то пошло не так в торжественном открытии. Видимо, кому-то из старших отрядов очень не хотелось, чтобы выступление состоялось. Не только Прохоров придумывал стратегию победы.
— Артем, построй отряд пожалуйста, — к нам подошла Елена Евгеньевна. Лицо ее было хмуры и расстроенным, а за ней по пятам следовал Мамонов. — Сейчас будет внеочередная линейка. По поводу случившегося.