Перо коннекта

— Во-первых, отсутствие респауна компенсируется, хоть и частично, мощной лечебной магией. Грубо говоря, если персонажу не оторвали голову, то его можно сравнительно быстро вылечить. Во-вторых, как показала практика, далеко не всех игроков интересует истребление монстров без риска для своей собственной шкуры. В нашей игре хватает адреналина и приключений, но нет безнаказанного и бессмысленного кровопролития. Именно это многих и привлекает — наверняка вы об этом знаете, иначе просто не обратились бы к нам.

— Ладно, — сказал волк номер один, — данную тему пока оставим. Сейчас нам прежде всего хотелось бы полной ясности насчёт багов. Например, пресловутое залипание…

— Тут, — вздохнул шеф, — действительно есть проблема, причём довольно серьёзная. Но наша компания придерживается принципа полной открытости для инвесторов, так что… В общем, дело такое. Чтобы сознание человека окончательно не растворилось в игре, программа периодически посылает ему сигналы. И персонаж на несколько минут вспоминает — ха, да ведь это всё понарошку! На самом деле я не средневековый рыцарь, а Иван Иванович из Задрищенска. Понимаете? Вот. Но иногда — очень редко — бывает так, что психика игрока подавляет эти напоминания. Игрок залипает в виртуальном пространстве. И если его не вывести из этого состояния, он может полностью закупориться в игре, что, как вы понимаете, очень и очень плохо. Вот нам и приходится изощряться…

Инвесторы-волки переглянулись, и тот, что помоложе, сказал:

— Взять и тупо отключить залипшего от сети. Пусть проснётся.

— Нельзя. Если игрок бесповоротно отождествил себя с персонажем, то внезапное отключение может стать психическим шоком. Человек пострадает в реальном мире.

— Гм. И что вы с таких случаях делаете?

— В таких случаях, — сказал шеф, — вмешиваются особые люди. Вроде него.

И указал на Артёма.

Глава 3

Артём чуть склонил голову, изобразив приветствие. Инвесторы какое-то время скептически разглядывали его, потом младший из них спросил без всяких потуг на вежливость:

— И в чём особенность?

— Уникумы вроде Артёма, — пояснил шеф, — полностью сохраняют в игре свою реальную память. Как им это удаётся — вопрос, как говорится, на миллион долларов. То есть понятно, что на результат влияют индивидуальные свойства мозговой деятельности, но вот какие именно? Нейрофизиологи пытаются разобраться, но пока безуспешно. Артём и ему подобные регулярно подвергаются комплексному обследованию…

— И много у вас таких уникумов?

— Можно пересчитать по пальцам.

— Как выглядит их работа?

В другой ситуации Артём мог бы, пожалуй, и оскорбиться тем, что его обсуждают как какой-нибудь предмет мебели или товар на рынке, но сейчас ему было всё равно. Он устал, и его, несмотря на выпитый кофе, клонило в сон (в настоящий сон, в смысле, без всякого лежания в коконе и погружения в виртуальность). Инвесторы с их циническим интересом не столько злили его, сколько утомляли и вызывали нечто вроде брезгливости. Шеф между тем втолковывал:

— Артём и его коллеги должны найти залипшего игрока и подсказать ему, что вокруг — виртуальный мир. Подсказку эту залипший должен получить в разговоре лицом к лицу, с соблюдением всех игровых условностей. Только в этом случае он не сможет проигнорировать информацию.

— Мутновато, — пробурчал молодой, — танцы с бубном какие-то. И что, много времени всё это отнимает?

— А вот давайте и спросим у непосредственного участника. Артём, расскажи, пожалуйста, о последней миссии — можно с подробностями, только без имён.