Саттер закатил глаза.
— Пожалуйста, Розамонд. Помни, с кем ты говоришь.
Саттер понимал только бизнес. Деньги. Удовольствие. Комфорт. Для него все сводилось к сделке. Он не мог понять, что ей не все равно. Она просто следила за тем, чтобы не переживать слишком сильно.
Если она чему-то и научилась, так это необходимости контролировать эмоциональные связи. Чувства недолговечны. Привязанности ценны только тогда, когда они приносят пользу.
Она вздохнула.
— Ноа все еще должен сыграть свою роль в этом. Он все еще может помочь нам. Он убьет Коулмана. Сделает то, в чем ты потерпел неудачу.
Задетый ее оскорблением, Саттер оскалился.
— У него есть друзья в этом городе. Бишоп. Его жена. Некоторые полицейские. Шеридан не будет предан тебе.
— Тогда, я думаю, ты должен позаботиться о том, чтобы он оставался верен.
— А как же ребенок?
Розамонд вздрогнула.
— Что?
— Она ведь твоя внучка?
Ее губы скривились в презрении.
— Нет!
Саттер откинулся в кресле и сложил руки за головой.
— Нет?
Отвращение переполняло Розамонд.
— Это… существо не имеет ничего общего со мной, ничего общего с Гэвином! Ты слышал меня?
Саттер подмигнул.