Труитт посмотрел вниз на себя, его лицо стало ужасающе белым. Темно-красная жидкость пузырилась из дыр, пробитых в плече, и стекала в промежность, заливая штаны.
Кровь сочилась между его пальцами, сложенными на животе. На нем был тактический жилет, но пули прошли слишком низко.
Лиам переложил пистолет в одну руку, взял перевязочный пакет из нагрудного кармана и зажал упаковку между зубами, чтобы разорвать ее. Одним глазом он следил за концом коридора, а другим — за выполнением поставленной задачи.
— Нет, — слабо выговорил Труитт. — Оставь это. Не трать его на меня.
Лиам не стал спорить. В этом не было никакого смысла.
Даже если бы у них имелась поддержка с воздуха и медицинская эвакуация через шестьдесят секунд, даже с травматологической бригадой наготове — у Труитта нет шансов. Он знал это так же хорошо, как и Лиам.
Лиам положил пакет обратно в карман.
— Мне жаль, — произнес он, потому что сказать ему было больше нечего. Никакие слова не могли снова собрать этого человека воедино. Так же как не могли вернуть Уэйна Маршалла к жизни.
— Я всегда хотел быть полицейским. — Труитт снова закашлялся, кровь пузырилась на его губах. — Я всегда хотел быть героем, понимаешь? Тем, кто бежит навстречу опасности, а не убегает от нее. — Он слабо рассмеялся. — Никто не говорит тебе, что все совсем не так, как в кино. Что это чертовски страшно. Что ты обделаешься от страха.
— Мне это знакомо.
— Скажи этому мешку с навозом Рейносо… скажи ему… — прохрипел Труитт, его глаза расширились, взгляд стал отстраненным. — …он чертовски хороший… коп.
— Я скажу.
— Позаботься… о… позаботься…
Лиам положил ладонь на окровавленную руку Труитта.
— Обязательно.
Вдалеке послышались выстрелы. Стрельба велась с запада, со стороны Главной улицы.
Он посмотрел на Труитта. Ни один человек не заслуживал смерти в одиночестве. Лиам потерял слишком много братьев в адских пустынях Ирана и Афганистана. И всегда это были хорошие парни, их бессмысленные смерти неизменно приводили его в ярость
Лиам не знал хорошо ни Труитта, ни Уэйна Маршалла. Они оба погибли за дело, которое он возглавлял.
Такова цена, которую требовала свобода. Она всегда оплачивалась кровью. Всегда.
Лиам так и оставался рядом с Труиттом, сжимая его перепачканную кровью руку, пока тот не умер. Они вернутся за телами позже.